Дата: Понедельник, 11.04.2011, 01:44 | Сообщение # 1
Light of Darkness
Группа: Admin
Сообщений: 5154
Статус: Offline
Сказки
Все мы большие дети и наверняка у каждого есть сказки, которые запомнились с детства или даже понравились уже в сознательном возрасте. Давайте делиться Ведь сказки лечат душу... Если сказка очень большая, можно ссылочку давать =)
Дата: Понедельник, 11.04.2011, 01:44 | Сообщение # 2
Light of Darkness
Группа: Admin
Сообщений: 5154
Статус: Offline
У меня было название в статусе на английском, а сегодня я решила написать то же самое на русском. Ввела в поисковике эти слова.. вышла вот такая сказка, очень интересная.
Максим Мейстер
Свет тьмы
Среди непроходимых гор затерялась цветущая долина. Каждое утро солнце поднималось из-за края гор и освещало деревья и озера, реки и поляны… И каждый вечер оно садилось где-то в горах, унося с собой свет, чтобы дать его снова, на следующее утро…
Посреди прекрасной долины раскинулся большой город Аль-Зинж. Богатый и благополучный. Чего только в нем не было! Кто только в нем ни жил…
С утра до ночи шумел базар, на котором можно было купить все, что угодно, с утра до ночи не прекращался стук в мастерских, где умелые жители города делали всевозможные вещи, столь необходимые в труде и хозяйстве… С утра до ночи кипела жизнь в Аль-Зинже! Конечно, жители города не только трудились. Они умели и отдыхать. Гремели свадьбы, проносились праздники, люди ходили друг к другу в гости, делились новостями и слухами, обменивались подарками и закатывали пиры… Как хорошо было бы в Аль-Зинже, если бы не его проклятье!…
Где– то далеко в горах жила страшная темная ведьма по имени Мара!
Она часто прилетала в город и забирала одного из жителей к себе в пещеру. И каждый житель города Аль-Зинжа знал, что рано или поздно Мара прилетит за ним. И каждый знал, что это обязательно произойдет, и что никто не сможет избежать лап Мары, и никто не одолеет темную ведьму!
Никто из жителей города точно не знал, что делает у себя в пещере Мара с пленниками, но никто, – никто! – не хотел встретиться с Марой. И страх, что в следующий раз ведьма прилетит за ним, отравлял жизнь всем обитателям города.
Страх страхом, но город не мог замереть. Каждый житель просто надеялся, что Мара прилетит еще не скоро. А если и прилетит, то не за ним. И город продолжал торговать, работать, отдыхать и радоваться, словно не было никакой темной ведьмы, словно не прилетала она на своих черных крыльях почти каждый день и каждую ночь…
В Аль– Зинже жила принцесса. Звали ее Нао-Ми. Она была самой прекрасной девушкой в городе. Ее красота сводила с ума всех неженатых мужчин в Аль-Зинже! И даже женатые потихоньку вздыхали и оставались в здравом рассудке только потому, что где-то рядом была законная супруга. Женихи наперебой ломились в дом к принцессе Нао-Ми. Среди них были и выдающиеся жители города. К Нао-Ми сватался самый богатый купец Аль-Зинжа по имени Гвоботаст, ее руки и сердца добивался великий герой, победитель всех битв, рыцарь Лавас, ее расположения добивался даже глава города, могущественный Вталас, по одному приказу которого сотни слуг готовы были исполнить любое желание принцессы. И даже великий Ниеназ, самый мудрый человек города, предлагал Нао-Ми стать его женой! Принцессе нравились богатства Гвоботаста. Ведь любая девушка знает, что за деньги можно купить почти все. Принцессу влекло к Лавасу, чье имя не переставая гремело по всему городу. Нао-Ми немного боялась Вталаса, но хотела оказаться под его защитой и под защитой его слуг. И Ниеназ тоже был по-своему привлекателен. Ведь у него единственного было то, что не купишь за деньги…
Принцесса выбирала.
– Как жаль, что нет человека, который был бы богат, как Гвоботаст, известен, как Лавас, могущественен, как Вталас и учен, как Ниеназ! Как бы я хотела отдать руку и сердце именно ему! Но таких людей не бывает, и я должна выбрать из этих четырех, очень достойных женихов…
А еще в городе жил юноша по имени Но-Веар. У него не было ни богатства, ни славы, ни власти, не было и особых знаний. Он просто любил Нао-Ми. А однажды даже осмелился признаться девушке в любви, но она лишь улыбнулась, словно шутке, и отвернулась, продолжая шептать про себя:
– Гвоботаст? Или Лавас? А может Вталас? Или все-таки Ниеназ?
Но– Веар грустно улыбнулся в ответ и пошел прочь. Он все понимал:
– Кто я такой, чтобы на равных соревноваться с такими горожанами, как Гвоботаст, Лавас, Вталас и Ниеназ? Они предлагают то, что действительно важно и ценно для девушки. Ведь ей еще долго жить в Аль-Зинже. А я предложил всего лишь любовь. Разве может это невесомое и неощутимое чувство быть важнее золота Гвоботаста, имени Лаваса, могущества Вталаса и мудрости Ниеназа?…
Юноша смотрел со стороны, как четверо достойных жителя города наперебой предлагают свои дары прекрасной принцессе…
И вот пришло время, когда она должна была сделать выбор. В честь этого события в Аль-Зинже объявили праздник. Все горожане надели лучшие костюмы, а горожанки – лучшие платья. На городской площади яблоку не где было упасть! В центре, на роскошном помосте, прямо перед дворцом принцессы стояли четверо женихов. Разодетые и уверенные, что именно его сегодня выберет прекрасная принцесса. Они свысока поглядывали на толпу и с ревностью друг на друга.
Но– Веар тоже был на площади. Но не для того, чтобы претендовать на руку Нао-Ми. Кто осмелится соревноваться с такими достойными кандидатами, как Гвоботаст, Лавас, Вталас и Ниеназ?…
Но– Веар просто еще раз хотел увидеть свою любимую…
И вот прекрасная принцесса вышла на балкон. Все ахнули, и площадь онемела. В белом свадебном платье Нао-Ми была похожа на богиню! Женихи открыли рот и долго не могли прийти в себя. Первым оправился Ниеназ. Он закрыл рот рукой и тихо спросил:
– Так кого же ты выбрала, прекрасная принцесса?
Тут же очнулись и другие женихи.
– Да, кого? – сохраняя достоинство спросил Вталас.
– Кого?… – как эхо, откликнулись Лавас и Гвоботаст.
Принцесса еще раз оглядела женихов, еще раз вспомнила, что предлагает ей каждый из них…
Все жители города затаив дыхание ждали решения принцессы. И только Но-Веар не ждал. Он смотрел на свою Нао-Ми, и в сердце его тихо пела грустная радость. Ведь скоро его любимая обретет то, что желает…
Нао– Ми в последний раз все взвесила, подняла руку с белоснежным, как снег в горах, платком и сказала:
– Я выбираю…
Но вдруг небо на мгновение потемнело, а потом по площади пронеслась черная тень!…
– Это Мара! – крикнул кто-то. И в тот же миг площадь окаменела. Люди, парализованные страхом, застыли в той позе, в какой их застал крик. И в глазах каждого читался только ужас и один немой вопрос: «За кем?…»
И вот над площадью повисла сама темная ведьма. Она была, как кусок беззвездной ночи на фоне дня. Лишь на секунду Мара зависла над площадью, а потом медленно поплыла к Нао-Ми…
И вздох облегчения пронесся по площади. А потом вздох грусти. И весь ужас теперь собрался только в одном месте – в глазах прекрасной принцессы…
Платок упал из ее бессильной руки, она беспомощно оглянулась, ища защиты. А Мара уже схватила ее за плечи, готовясь унести к себе в горы.
– Гвоботаст! – закричала Нао-Ми. – Спаси меня! Откупись от Мары своим богатством! Выкупи меня!
И достойный Гвоботаст, преодолевая страх, крикнул темной ведьме:
– Отдай мне Нао-Ми за тысячу золотых монет! Нет, я дам тебе десять, сто тысяч золотых монет!
Но Мара только расхохоталась в ответ. И мрак, схвативший принцессу заколыхался от смеха.
– Что ты предлагаешь, ничтожный купечишко? Хочешь, я завтра приду к тебе? И ты будешь молить меня принять все свое имущество! До последней монетки, до последней нитки! Если бы мне нужны были золотые монеты, я имела бы их все! Мне не нужны деньги!…
– Лавас! Спаси меня! Ведь ты победил в стольких битвах! Отбей меня у Мары! – закричала тогда Нао-Ми.
И Лавас, чтобы не посрамить свое имя, сказал:
– Мара! Сразись со мной!
И еще громче захохотала темная ведьма.
– Что ты можешь?! Стоит мне только захотеть и весь ваш город исчезнет с лица земли!
– Вталас! – в отчаянии закричала Нао-Ми. – Останови Мару!…
– Слуги, взять ее! – закричал Вталас, но только громкий хохот ведьмы был ответом на его слова.
– Я не в твоей власти, ничтожество! – сказала Мара. – Посмотри на своих слуг. Как они сжались, как они пытаются забиться подальше, чтобы не слышать и не видеть меня. Хочешь, я прикажу, и они собственными руками разорвут тебя?…
– Ниеназ! – с последней надеждой в глазах обернулась Нао-Ми к великому ученому. – Ты все знаешь, спаси меня!…
– Мудрый знает, что Мара непобедима, – тихо ответил Ниеназ. – Никому не избежать ее темных лап. Я не могу спасти тебя…
– Тогда какой смысл в твоих знаниях и твоей мудрости! – с горечью и отчаянием сказала Нао-Ми, и Ниеназ опустил глаза.
И тогда Мара схватила принцессу и с хохотом понеслась прочь из города…
Продолжение в спойлере
* * *
И когда стих далеко в горах ее страшный голос, над площадью снова повисла тишина. Но уже не радостная, в предвкушении торжеств, а траурная.
Люди стали потихоньку расходиться, а неудачливые женихи слезать с помоста.
– Куда же вы?! – вдруг закричал Но-Веар и выскочил на середину площади. – Неужели никто из вас не попытается спасти свою возлюбленную?!
– Возлюбленную? – удивленно спросил Гвоботаст.
– Кого, кого спасти? – переспросили Лавас и Вталас.
– Это невозможно, – ответил более догадливый Ниеназ. – Мара никого не выпускает из своих лап. Если Мара выбрала кого-то, то никто и ничто не сможет спасти его…
– И что же вы теперь будете делать? – не понял Но-Веар.
– Как что? – опять удивился Гвоботаст. – Искать другую невесту!
– Конечно, а что же еще? – подтвердили Лавас и Вталас.
– Жизнь продолжается… – философски закончил Ниеназ.
Люди молча расходились. Они не глядели на Но-Веара. Ведь они знали, что он любил Нао-Ми. Вскоре юноша остался один. Посреди большой площади. Он долго стоял. Смотрел на синее, безоблачное небо, смотрел на вершины гор…
– Где-то там сейчас моя возлюбленная! – подумал он. – Где-то там моя Нао-Ми…
И сердце юноши сжалось, а потом он удивленно сказал:
– А почему же я здесь?!!
И Но– Веар решительно направился в дом Ниеназа. Смело распахнул дверь и, высоко подняв голову, остановился перед хозяином.
– Расскажите мне о Маре! – сказал он. – Расскажи всё! Где она живет и что делает с пленниками?…
– Никто не знает, где живет темная ведьма… – спокойно ответил ученый. – Говорят, где-то далеко в горах. И никто не знает, что происходит с пленниками…
– Так что же знает ваша наука?! – с горечью, словно вторя кому-то, спросил Но-Веар.
Ниеназ сел в кресло и спокойно продолжил.
– Говорят, у Мары где-то в горах есть пещера, которую одни называют Сортаст, а другие Бленоз. Говорят также, что какое-то время Мара держит пленников в этой пещере. А что происходит с ними потом, наверняка никто не знает. Вероятно, она, когда приходит время, просто их поглощает, как ночь поглощает день…
Ниеназ замолчал.
– А зачем тебе это знать? – вдруг спохватился он.
– Я хочу найти мою Нао-Ми! – сказал Но-Веар.
– Зачем? – удивился Ниеназ. – Ты ей ничем не поможешь, даже если найдешь. Никто и никогда не вырывался из лап Мары! Неужели ты даже этого не знаешь?
– Знаю, – сказал Но-Веар. – Но я все равно найду мою Нао-Ми…
– Зачем? – повторил свой вопрос Ниеназ.
– Я хочу быть рядом с ней, когда придет Мара… Я хочу быть рядом с любимой, когда ведьма поглотит ее!
– Ты ничего не сможешь сделать! – громко сказал Ниеназ.
– Я знаю! – выкрикнул Но-Веар. – Но я буду рядом!
– Ты сумасшедший! – закричал Ниеназ.
– Я знаю… – тихо повторил Но-Веар, а потом медленно повернулся, вышел из дома ученого и пошел прочь из города.
* * *
Юноша вышел за пределы города и пошел по долине, которая раскинулась вокруг Аль-Зинжа. Он вдыхал ароматный воздух, зная, что скоро ему придется дышать только холодным разреженным воздухом гор. Он торжественно ступал по мягкой траве, зная, что вскоре под его ногами будут лишь острые камни…
Он не думал, что будет делать в горах. Может быть, замерзнет, а может быть, Мара прилетит за ним и отнесет в свою пещеру, где они встретятся с Нао-Ми…
– Лишь бы у ведьмы была одна пещера… – прошептал Но-Веар, когда вступил на голые камни. Теперь ему предстоял долгий и тяжелый путь. Но юноша не боялся. Он теперь не боялся ничего. Ни таинственных гор, ни злобной Мары. Ведь он знал, что где-то в одиночестве и страхе перед неведомым страдает его любимая!
Но– Веар решительно рванулся вверх.
– Я найду тебя! – крикнул он безмолвным вершинам. – И мы будем вместе!… Ты не одинока, Нао-Ми! Я иду к тебе…
И орлы закружились в вышине…
* * *
Он долго карабкался по горам. Пологие подъемы сменялись крутыми, а крутые вдруг обрывались ущельями… Но-Веар ободрал кожу на руках и ногах, он задыхался из-за разреженного воздуха, но не переставал идти… спотыкаться… ползти… Иногда силы покидали его, и Но-Веар забывался где-нибудь среди камней, но вскоре холод пробирал юношу до костей. Тогда Но-Веар поднимался и шел дальше, дальше, дальше!…
Он не следил за временем. Иногда солнце заходило, и Но-Веар сжимался в маленький комок, чтобы сохранить хоть немного тепла и не превратиться в камень, подобный тем, что валялись повсюду. А потом солнце всходило, и Но-Веар снова отправлялся в путь, к полудню изнемогая от его жестоких лучей… Но-Веар не знал, сколько раз солнце заходило и всходило. Он просто шел. И вот однажды он увидел на самой вершине высокой горы вход в пещеру…
Сердце юноши тревожно забилось.
– Это пещера Мары! – сказал он уверенно и, несмотря на почти отвесные скалы, пополз вверх.
Он хватался за каждый выступ. Руками, ногами, зубами!… Камни равнодушно рвали его одежду, его кожу… Но-Веар ничего не замечал. Перед его глазами был только последний уступ, тот, что на самом верху, у входа. Последний взмах рукой, и юноша сел на краю, глядя в темноту пещеры…
* * *
– Кто там? – раздался из глубины пещеры слабый, дрожащий от страха голос.
– Это я, Но-Веар… – как можно спокойнее ответил юноша, хотя его сердце билось так, словно хотело разорвать грудь.
Он шагнул в пещеру и через несколько секунд, когда глаза привыкли к полумраку, увидел Нао-Ми. Девушка сидела в углу пещеры, обхватив колени руками и дрожа. В ее широко раскрытых глазах застыл невыразимый словами ужас.
– Ты не Мара? – прошептала Нао-Ми, увидев на фоне светлого входа силуэт юноши.
– Нет… – Но-Веар ласково улыбнулся и тихо подошел к Нао-Ми.
Вздох облегчения вырвался у принцессы. Ужас пропал из ее глаз, остался только страх.
– А я думала, что пришло мое время… – сказала Нао-Ми.
Но– Веар присел рядом с девушкой.
– Кто ты? – снова спросила она.
– Меня зовут Но-Веар, – повторил юноша. – Я пришел к тебе из Аль-Зинжа…
– Аль-Зинж… – тихо сказала Нао-Ми. – Когда-то я тоже там жила. Кажется, что с тех пор прошла вечность, и моя жизнь в городе теперь кажется чем-то нереальным, словно ее никогда и не было, а я всегда сидела в этой пещере и дрожала от страха в ожидании Мары…
Нао– Ми внимательно посмотрела на юношу и вдруг улыбнулась. Неловко, неумело, словно никогда раньше этого не делала.
– А я помню тебя! – сказала Нао-Ми. – Когда-то давным-давно ты тоже был моим женихом…
– Это было всего лишь несколько дней тому назад, – сказал Но-Веар.
– Да? – удивленно спросила Нао-Ми. – Так странно… Да, я что-то вспоминаю. У меня было четыре жениха… Как их звали? Ах, да! Гвоботаст, Лавас, Вталас и Ниеназ… Каждый из них предлагал мне что-то… – Нао-Ми вдруг грустно рассмеялась, а на ее глазах засверкали слезы. – Каждый из них предлагал мне что-то… Сейчас я даже не слишком хорошо помню что… Что-то жалкое… С высоты этой горы, из этой пещеры все кажется таким жалким!…
Принцесса положила руки на колени, а голову на руки. Она смотрела на вход в пещеру, и слезы катились из ее глаз.
– А ты? Ты ведь тоже мне что-то предлагал? – вдруг спросила Нао-Ми. – Я не помню… Что?…
– Любовь… – просто сказал Но-Веар.
– Любовь? – переспросила Нао-Ми. – А что это такое?
– Я не знаю… – пожал плечами Но-Веар и улыбнулся. – Но это то, что привело меня сюда…
– Да?! – принцесса встрепенулась. – Я так удивилась тому, что вместо Мары пришел ты, что забыла спросить… Я забыла спросить: зачем ты пришел? Разве ты не знаешь, что Мара никого не выпускает из своих лап? Когда она принесла меня сюда, то сказала, что вернется и поглотит меня, когда придет мое время. С тех пор я только жду, жду, жду… И страх непрерывно сжимает мое сердце… Неужели ты не знаешь, что от Мары невозможно спастись?…
– Знаю, – кивнул Но-Веар. – Я пришел просто чтобы быть рядом с тобой, когда придет Мара. Чтобы тебе не было одиноко, чтобы ты не боялась. Просто чтобы быть рядом…
– Это и называется любовью? – спросила Нао-Ми. Ее глаза были широко раскрыты, но страх из них куда-то пропал.
– Наверное, – снова пожал плечами Но-Веар.
– Тогда почему там, в Аль-Зинже, ты не объяснил мне, что за дар предлагаешь?! Если бы я знала, то неужели бы хоть секунду сомневалась?! По сравнению с твоим даром то, что предлагали Гвоботаст, Лавас, Вталас и Ниеназ – никому не нужный мусор!
– Но в городе тебе не нужна была любовь. В Аль-Зинже гораздо важнее богатство, слава, власть и знания…
– Как может быть важнее то, что не спасет тебя от одиночества и страха?! – искренне изумилась принцесса.
– В городе ты даже не обратила внимания на мой дар… – ответил Но-Веар.
– Ты должен был дать его силой! – закричала принцесса. – Ведь ты знал, что предлагаешь!
– Любовь не приемлет насилия, – спокойно сказал Но-Веар. – Любовь просто ждет, чтобы ее выбрали. Она не претендует ни на что. И она никогда не упрекнет нас за наш выбор… И я был бы рад за тебя, кого бы ты ни выбрала тогда, на городской площади… – Но-Веар неловко улыбнулся. – Прости за бессмысленное сейчас любопытство, но… мне очень интересно: кого ты все-таки выбрала тогда?
– Кого?… – словно эхо, переспросила Нао-Ми.
– Да, кого? Ты не успела сказать, потому что… Так кого? Гвоботаста? Лаваса? Вталаса? Ниеназа?
– Я не помню… – ответила Нао-Ми. – Но зато я сейчас поняла одну вещь: кого бы я ни выбрала тогда, мой выбор носил бы только одно имя – Мара!… Рано или поздно она бы пришла за мной, с кем бы из них я не была…
В пещере вдруг стало темнеть.
– Что это? – спросил Но-Веар.
– Не бойся, это просто солнце заходит… – улыбнулась Нао-Ми.
– А ты очень смелая! – улыбнулся в ответ Но-Веар.
– Нет, просто я уже давно здесь… Скоро станет совсем темно и холодно… – Нао-Ми уже не могла разглядеть юношу, а он почти не видел ее. – Наверное, Мара – это как ночь. Просто становится темно и холодно. Навсегда…
Но– Веар почувствовал, как девушка задрожала. Он подсел совсем близко и взял ее за руку. Через минуту солнце село, и пещеру заполнила непроглядная тьма.
– Разве ты не знаешь, что у любой ночи есть звезды? – спросил Но-Веар и погладил дрожащую руку девушки. – Пойдем…
– Куда?! – испуганно откликнулась Нао-Ми.
– Пойдем… – повторил Но-Веар и встал, потянув принцессу за собой. Он на ощупь пробрался к выходу из пещеры. Они вышли на уступ. – Смотри!…
Нао– Ми подняла взгляд. Все небо было усыпано яркими звездами.
– Как красиво… – сказала принцесса. – В пещере я не видела их. Я просто сидела и дрожала, стараясь хоть немножко согреться и не кричать от страха…
– Да, становится холодно, – сказал Но-Веар. – Давай, я согрею тебя!
Они сели на камень у входа в пещеру, и юноша крепко обнял Нао-Ми. Они грели друг друга и смотрели на звездное небо.
– Мара очень похожа на темное ночное небо, – вдруг сказала Нао-Ми. – Только без звезд. Днем она похожа на кусок непроглядного мрака. И днем она очень страшная. Потому что мрак очень пугает, когда вокруг – яркое синее небо и солнце…
– Что она сказала тебе? – спросил Но-Веар.
– Что мне надо будет войти в нее… когда придет мое время…
– Ты боишься?
– Сейчас почти не боюсь. Еще недавно ужас сковывал меня, словно свинец… Да, словно в меня залили расплавленный свинец, и он постепенно застывает, сковывая меня… Я не чувствовала холода, я не чувствовала твердых камней и боли от затекших ног и рук. Я чувствовала только всепоглощающий ужас! Но пришел ты и принес то, что уничтожает страх… Как я собиралась жить без любви там, в Аль-Зинже?! А ведь я могла бы так и не узнать, что это такое! Может быть, ее там почти и нет?
– Есть. И она всегда терпеливо ждет, чтобы мы ее выбрали. Просто в городе она кажется ненужной, и мы выбираем что-то другое…
– Теперь я совсем не боюсь Мары, я благодарна ей! – горячо сказала Нао-Ми и крепче прижалась к Но-Веару. – Если бы не она, я бы никогда не встретилась с тобой. И ты бы не принес мне своего дара…
– Ты приняла его? – спросил Но-Веар.
– Да, – ответила Нао-Ми. – Еще недавно в моем сердце были только одиночество и страх. Сейчас их нет. А ведь они – очень могучие воины… Их никто не может прогнать, кроме… любви. Значит, в моем сердце сейчас только любовь. Я приняла твой дар…
– А сможешь ли ты теперь давать любовь? – Но-Веар смотрел в глаза любимой девушки, в которых светилось что-то глубокое и яркое, совсем не похожее на простое отражение звезд.
– Наверное… – Нао-Ми вдруг задумалась. – Знаешь, я подумала, что там, в городе, вся наша жизнь – это попытка избавиться от этих двух врагов в сердце: от страха и одиночества. И мы предаемся другим могучим воинам… Они кажутся нам могучими. Там, в городе… Мы нанимаем богатство, но оно вскоре становится верным союзником страха, мы бросаемся к славе, но она становится лучшим другом одиночества, мы бежим к власти, но она тут же падет ниц перед страхом и становится его верным слугой… Тогда мы обращаемся к знанию. Это самый могущественный воин. Он может победить даже страх! Но знание говорит, что мы вечно одиноки… Так эти два могучих воина, одиночество и страх, побеждают всех наших наемников, становясь лишь сильнее…
– Да, только любовь побеждает этих двух непобедимых воинов… – откликнулся Но-Веар. – В сердце не остается и следа от страха и одиночества, когда туда входит любовь… Но сможешь ли ты теперь давать ее?… – повторил свой вопрос юноша. – Это очень важно. Ведь тот, кто не дает любовь, теряет ее! Можно брать богатства и не делиться ими, можно захватить власть и накопить знания, но нельзя получить любовь и не давать ее другим…
– Но я люблю тебя! – воскликнула Нао-Ми.
– Ты возвращаешь мне любовь, которую я тебе дал, – возразил Но-Веар. – Это хорошо, ведь большинство людей не способны даже на это… Это хорошо, но этого не достаточно для того, чтобы любовь осталась в сердце…
– Я понимаю… – Нао-Ми грустно посмотрела в даль. – Сейчас во мне все поет. Ты обнимаешь меня и кажется, что я готова полюбить все вокруг! Эти звезды и скалы, эту пещеру и горных орлов, спящих в своих гнездах… Всех! Сейчас я готова дарить любовь каждому! Просто, кроме тебя, здесь никого нет…
– Ты готова дать свою любовь всем? – переспросил Но-Веар.
– Да!… – Нао-Ми подняла голову и громко закричала в ночь. – Все-е-е-м!!!
– Тогда полюби Мару! – вдруг сказал Но-Веар.
– Мару?! – воскликнула девушка.
– Да, Мару, – утвердительно кивнул юноша. – Ведь если ты не полюбишь и ее, то, как только она появится…
– Страх вернется в мое сердце… – закончила Нао-Ми и опустила голову.
– Да, – улыбнулся Но-Веар. – Ты все понимаешь… А когда вернется страх, уйдет любовь, и ты снова будешь одна… Страх и одиночество. Два великих воина, даже побежденные, не сдаются сразу…
– Да, я понимаю… – снова сказала девушка и вдруг звонко рассмеялась. – Но сейчас, когда ты рядом, я готова полюбить даже всех ведьм на свете! И, конечно же, я люблю и Мару. Ведь она принесла меня сюда, где я встретила тебя!… Конечно, я люблю ее! Пусть она приходит, когда захочет! Я только улыбнусь ей и скажу: «Ты можешь забрать меня, а можешь оставить! Теперь мне все равно! Потому что теперь я не в твоей власти! Ты больше не сможешь поглотить меня, потому что меня уже поглотила любовь!… Я сама поглощу тебя!…»
Но– Веар засмеялся, видя, как его любимая воинственно размахивает руками и кричит в темноту. Юноша прижал Нао-Ми к себе. Она прильнула к нему и заговорила спокойнее.
– Да, я больше не боюсь Мары! Я готова полюбить и ее. Только где она? Пусть приходит прямо сейчас, и я поделюсь с ней твоей любовью…
– А не своей?
– Пока в основном твоей, – серьезно ответила Нао-Ми. – Наверное, та любовь, которую ты мне подарил, станет и моей, когда я поделюсь ей с кем-то!… И, раз ты этого хочешь, я поделюсь ей с Марой! Где ты, темная ведьма?! Я люблю тебя!… Где ты?!
– Я здесь, – вдруг раздался голос откуда-то из ночи.
Но– Веар и Нао-Ми посмотрели вперед и увидели, что в одном месте не было звезд. Только сгусток мрака.
– Тебе пора, принцесса!… – снова раздался голос. – Твое время пришло.
Кусок тьмы колыхнулся и придвинулся ближе к уступу, где сидели юноша и девушка.
– Кто это рядом с тобой? – казалось, голос Мары зазвенел от удивления.
– Я Но-Веар! – ответил юноша.
– Но-Веар? – переспросила Мара. – Зачем ты здесь? Твое время еще не пришло…
– Я хочу быть рядом с любимой…
– Любимой? – Мара была уже на уступе. Теперь ее можно было видеть, потому что она была чернее ночи. – Ты все равно ничего не сможешь изменить. Я забираю всех, за кем прихожу… Ты ничего не сможешь сделать…
– Я уже сделал… – Но-Веар улыбнулся и посмотрел на девушку, сидящую рядом. Нао-Ми смотрела на него, и в ее глазах не было и капли страха. Но-Веар встал и Нао-Ми встала вместе с ним. Они держались за руки.
– Я уже сделал! – повторил Но-Веар.
– Я больше не боюсь тебя, Мара! – сказала Нао-Ми. Она не отрываясь смотрела на своего возлюбленного. – Ты не сможешь поглотить меня, даже если поглотишь…
– Твое время пришло, принцесса… – упрямо повторила Мара и стала медленно надвигаться на девушку.
Нао– Ми так и не взглянула в сторону Мары. Девушка не отрываясь смотрела на Но-Веара. Юноша держал Нао-Ми за руку и улыбался. А с другой стороны неумолимо надвигалась темная Мара…
– Пока мы любим, нет страха, нет одиночества, нет Мары, – сказал Но-Веар.
– Я знаю, – ответила Нао-Ми и улыбнулась. Потом она, не поворачивая головы, подняла вторую руку и протянула ее в сторону приближающейся тьмы. Рука прошла сквозь нее, и мрак заколебался, а потом вдруг взорвался ослепительным светом!
Но– Веар на мгновение зажмурил глаза. Потому что теперь за спиной девушки вместо темного пятна сиял ослепительный сгусток света!
– Я знаю, – повторила Нао-Ми. – Нет Мары…
Девушка медленно отпустила руку Но-Веара и, не отрывая от него глаз, полных любви, шагнула в свет… Чтобы увидеть мир, где нет страха, где нет одиночества…
* * *
Но– Веар стоял на высокой горе, рядом с опустевшей пещерой. Светало, и густой свет, еще недавно бывший непроницаемым мраком, уже не резал глаз.
– Кто ты, Мара? – спросил Но-Веар.
– Сейчас я не Мара, сейчас меня зовут Рама, – сказал голос.
– Кто ты? – повторил юноша.
– Я – дверь, – свет колыхнулся в ответ. – Для кого-то я прихожу, как свет, и тогда меня зовут Рамой, а для кого-то, как мрак, и тогда меня называют Марой…
– Зачем же ты приходишь в Аль-Зинж?
– Чтобы люди научились любить… К тем, кто научился любить, я прихожу, как Рама, ко всем остальным – как Мара…
– Рама… – тихо сказал Но-Веар. Он посмотрел на светящуюся дверь. – Значит, в тебя, как в Раму, входят только те, кто полны любви?
– Да…
– А те, что входят в тебя, как в Мару?
– Страх и одиночество… Мара питается страхом… Когда я мрак, я наполняю сердце тех, кто входит в меня, страхом и одиночеством, а потом отправляю их обратно в город, чтобы они еще раз попытались научиться любить…
– Да, только там, где есть любовь, нет страха и одиночества, – словно для себя самого повторил Но-Веар. – Значит, сейчас, пока ты свет, пока ты Рама, там, за тобой, мир любви?
– Да…
– Могу я войти в тебя? – Но-Веар протянул руку в сторону светящейся двери.
– Нет, твое время еще не пришло! – сказал голос. – Возвращайся в город Аль-Зинж и учи людей любви!
– Хорошо… – сказал Но-Веар. Он немного помедлил, а потом подошел к уступу, чтобы начать обратный путь в город. Он сел на край скалы, повернулся и спросил:
– А когда ты придешь за мной, ты придешь, как Рама или как Мара? Как свет или как мрак?
– За тобой я приду как Рама… – прозвучал неземной голос из самой глубины светящейся двери, и Но-Веару послышалась в этом голосе ласковая улыбка. – Конечно, если ты не разучишься любить…
Дата: Воскресенье, 04.09.2011, 14:32 | Сообщение # 3
Wunjo
Группа: Проверенные
Сообщений: 671
Статус: Offline
ЗАКОН ОТРАЖЕНИЯ – сказка от Эльфики
Лялькину все обижали. Может, потому что внешность была невнушительная, может, потому что не умела адекватно ответить, а может, просто слишком нежная натура – кто его знает? Но вот ведь какая штука: если где какая агрессия в воздухе витает – обязательно высмотрит Лялькину и тресь ее по голове! Ну, не по-настоящему, а так, морально… Но все равно – больно же!!!
И начальство ее все время в жертвы выбирало, и подруги предавали, и коллеги подставляли, и даже трамвайные хамы безошибочно выделяли ее из толпы и отрывались по полной. Лялькина же обычно губу закусит, обиду проглотит и только подумает: «Ай, чтоб тебя…». Но вслух – ни-ни!
Сама Лялькина искренне считала себя существом безобидным, белым и пушистым, старалась ко всем относиться доброжелательно и злом на зло не отвечать – неприлично это и не к лицу воспитанной даме.
Но ядовитые стрелы агрессии, которые в нее метали, попадали в цель и застревали в ее нежной душе, и вот накопилось их столько, что стала Лялькина болеть. Видимо, концентрация яда превысила все предельно допустимые нормы. Так что к 36 годам нажила себе Лялькина болезнь сердца, гипертонию и даже легкий инсульт перенесла.
И погибла бы Лялькина в самом расцвете своей жизни, если бы не случай.
Ехала она однажды с работы и попала, как обычно, в переплет. Толстая тетка мало того что ей на ногу наступила, колготки сумкой порвала, так еще на нее же и вызверилась:
- Растеклась тут на весь салон, думаешь, одна едешь, что ли??? Совсем обнаглели! Посторонись, пропусти пенсионера союзного значения!
Лялькина, как обычно, вспыхнула и промолчала. Хотя это было очень даже обидно и несправедливо.
- Садись, деточка, тут место есть, – дернула ее за рукав другая бабуся. – Давай, я подвинусь!
Лялькина не стала протестовать, села – это потому что у нее от переживания голова закружилась.
- А зря ты так подумала, деточка, – доверительно шепнула ей бабуся. – Твое к тебе же и вернется, разве не знаешь?
- Что подумала? – не поняла Лялькина.
- «Чтоб ты треснула», – хихикнула старушка. – Оно, конечно, может, и весело, но зачем тебе такое счастье?
- Что вы такое говорите? – пролепетала Лялькина, густо краснея: дело в том, что именно это она и подумала в адрес противной тетки. Но не вслух же? Откуда старушка тогда узнала?
- А я мысли читать умею, – с удовольствием сообщила старушка.
- Мысли? Это вы ясновидящая, да? – в полном смятении забормотала Лялькина.
– Да ну, скажешь тоже! Никакая я не ясновидящая, а просто наблюдательная. Поживешь с мое, опыта наберешься – тоже научишься. Это же просто! Вот сейчас: ты вспомнила, как сегодня про начальницу подумала: «Чтобы тебе морду перекосило». Она у тебя, конечно, форменная жаба – не спорю, но ведь все равно, себе дороже выйдет, если тебе самой лицо перекосит?
- Да почему же мне перекосит? – не выдержала Лялькина. – Я же не себе такого желаю?
- Разницы нет, – уверила ее странная бабуля. – Это ж Закон Отражения, нешто не слышала никогда?
- Не слышала, – призналась Лялькина. – А что за закон такой? Нам в институте этого не преподавали!
- Ох, молодежь, молодежь, – покачала головой бабка. – Образование у вас, может, и высшее, а вот понимания никакого, ей-богу! Самого простого не знаете. И про Зеркало Мира небось не слышала?
- Нет, – еще больше усовестилась Лялькина. – Откуда же мне?
- Ну, так и быть, расскажу! Слушай сюда.
- Да, пожалуйста, – обрадовалась Лялькина.
- Значит, так. Ты существо доброе, безответное, ко всем с добром и открытой душой, но почему-то все, кому не лень, на тебя нападают, только успеваешь агрессию отражать? Верно угадала?
- Ну, не все, – смутилась Лялькина. – Хотя, в принципе, много кому не лень. Только и успевай отражать, это вы правду говорите.
- Не думала, почему так?
- Ну, думала… Только так и не поняла. Почему с другими такого не происходит? Почему я агрессию притягиваю, как громоотвод молнии?
- Да потому что в тебе этой агрессии полным-полно, под самую завязку, – торжествующе объявила бабуся.
- Во мне? Но я никого… никогда… ни за что… – Лялькина аж задохнулась от такой несправедливости.
- Тихо, тихо! Не надо так бурно реагировать, детка. Вот в тебя злые недруги стрелы черные мечут – как думаешь, попадают они в цель?
- Еще как попадают, – всхлипнула Лялькина. – Все сердце изранено!
- Ай-ай, такая молоденькая, а сердечко, гляжу, уже насквозь больное, – посочувствовала прозорливая бабка. – Так я и говорю: вся агрессия в тебя попадает и в тебе застревает, а выпускать ты ее не знаешь как, все в себе держишь. А все потому, что мечом ты махать не умеешь, а щита у тебя достойного нет. Никаких у тебя доспехов! Нечем тебе агрессию отражать!
- Меча? Щита? Бабушка, да вы о чем? – удивилась Лялькина. – 21 век на дворе! Какие доспехи?
- Невидимые, – гнула свою линию бабуся. – Такие доспехи завсегда у человека иметься должны, они наследные, по роду передаются, из поколение в поколение, да времена теперь такие наступили – растеряли мудрость веков, деткам в наследство теперь все больше завещают квартиры да машины, а о самом главном-то и позабыли!
- Какое наследство? О чем позабыли?
- Как ты думаешь, почему им всем удается тебя обидеть, а им хоть бы хны?
- Потому что я не могу себе позволить опускаться до их уровня! – с достоинством ответила Лялькина. – Я же человек интеллигентный, цивилизованный. А они… дикари какие-то!
- Вот пока ты интеллигентно пыхтишь, дикарь уже в тебя стрелу выпустил! У него-то и щит есть, и меч, и колчан со стрелами – он же агрессивный, да и опыт у него! Потому и попадает в тебя точнехонько, без промаха! А если бы у тебя щит был, тогда что?
- Ну, отскочила бы стрела от щита, – подумав, предположила Лялькина.
- Верно говоришь! Так вот, я тебе сейчас такой щит подарю.
- А удобно? – засомневалась Лялькина. – Может, я его у вас куплю?
- Я не продаю. Я просто так, задаром отдам. Мне не жалко!
- Да не в сумку клади, а в голову! Говорю же, незримый он!
- А, ну ладно! Я вся внимание.
- Так вот, все очень просто. Сначала надо тебе поведать легенду про Зеркало Мира. А история такая: когда-то, в незапамятные времена, Боги создали волшебное зеркало, чтобы весь мир в нем отражался. И каждый человек, посмотревшись в это зеркало, мог увидеть, что он подобен Богам, и познать все тайны мироздания, все взаимосвязи и механизмы. Боги завещали это зеркало людям, и долгое время оно хранилось на земле и помогало людям быть чище, лучше, добрее, и помнить, что все они – частички Единого Целого. Не было тогда ни войн, ни раздоров, ни противостояния – разве станут части Целого против друг друга выступать? Нет, как и левая рука против правой не станет бороться. Люди тогда желали друг другу только добра, потому что это сразу на всех отражалось, и на тебе тоже. «здравствуйте», «спасибо», «будьте здоровы», «всего хорошего» – это же еще с тех пор традиция идет…
Но однажды зеркало разбилось. Никто не помнит, почему так произошло. Может, небрежно хранили, может, бес попутал, а может, катастрофа какая приключилась – нам о том неведомо. А только разлетелось Зеркало Мира на миллионы мелки осколков, и каждый из них теперь уже не мог отражать Единого Целого, а отражал только маленькую часть. И растерялись люди: перестали они целостность ощущать. Стали они мнить о себе разное – то, что одни лучше, а другие хуже, и то, что надо бы у других осколки отобрать – тогда свое зеркало больше получится. Так и додумались до ссор и распрей, до войн за место под солнцем. А потом одни объявили себя наследниками Богов, а других стали считать низшими, недостойными. И стали они желать друг другу зла: «чтоб тебя приподняло и шлепнуло», «да провались ты», «будь ты проклят»… Но не понимали они, что хоть зеркало и разбилось – а Закон Отражений по-прежнему действует. И гласит он, что если ты другому что-то послал, оно к тебе и вернется, на тебе и отразится.
Хорошо еще, что не буквально такие пожелания сбываются, а то бы человечество себя за неделю извело! Но все одно – содержится в таких словах жгучий яд, и добра от него не жди. Отравленные стрелы летят во все стороны и разят всех, кто под них попадает. Вот такая легенда…
- Ну, замечательно, – в замешательстве проговорила Лялькина. – Но я-то при чем? Почему кто-то эти стрелы ядовитые мечет, а я как мишень?
- А ты не поняла? – удивилась бабуся. – Да проще простого! Ты ж, детка, такие же мечешь, только молча! Думаешь, если воспитанность соблюдаешь, вслух не говоришь, так и все, белая и пушистая? Как бы не так! Ты тоже целостности не ощущаешь, противопоставляешь себя другим. Ты хорошая – они плохие, да? А они то же самое про тебя думают. Вот так и отражаете друг друга. Замкнутый круг!
- И что же мне делать, я никак не пойму? – прохныкала Лялькина. – Вслух, что ли, говорить все, что я о них думаю? Такой же хамкой заделаться? Не хочу я так!
- И не надо. Есть способ!
- Какой? Какой? – заинтересовалась Лялькина.
- Тот самый щит, о котором я тебе битый час толкую. Все просто: тебе гадость какую скажут или сделают, а ты, вместо того, чтобы ядом наливаться, мысленно пожелай себе чего-нибудь хорошего и добавь: «и вам того же». Вот и все!
- Это как? – напрягла мозги Лялькина. – Что-то не пойму я…
- Да очень просто! Вот хочется тебе сказать «чтоб ты провалилась», а ты подумай «чтоб тебе жениха хорошего найти!». Да с сердцем так подумай, энергично! Сама хочешь, небось, жениха-то?
- Это к делу не относится, – смутилась Лялькина, которая действительно числилась в незамужних и жениха ой как хотела. – А вы лучше скажите, раз мы части Единого Целого, почему одни люди хорошие, а другие… не очень? Ну, просто даже злые?
- Потому что каждый в своем осколке видит малую толику Целого. А в Едином Целом – в нем ведь всего понемногу есть. Это как в хлебе. Если дрожжи, вода, соль и мука по отдельности – невкусно, и есть не станешь. А если все смешать да выпечь – вкуснятина, за уши не оттащишь.
- А мой дедушка то же самое про бражку говорил, – заулыбалась Лялькина.
- Ну вот видишь, значит не одна я мудрость тебе передаю, – засмеялась и бабулька. – Ты попробуй, попробуй! Все быстро меняться начнет, вот увидишь!
- Ага, а если я пожелаю хорошего, а человек еще больше обозлится? – вдруг обеспокоилась Лялькина. – Вдруг он ни во что хорошее и вовсе не верит?
- Ну и пусть не верит. Ты же не для него стараешься, а для себя. Говорю тебе – желай хорошего, оно к тебе и вернется, по Закону Отражения. Это самый лучший в мире щит, ты уж мне поверь. А то сидишь, думаешь: «Вот старая, из ума выжила, сказки какие-то рассказывает».
- Я… Я не… – залепетала Лялькина, которая действительно что-то такое подумывала.
- Да ладно, я не обижаюсь, – добродушно махнула рукой бабуся. – Если б я мысли чужие слышала да еще и обижалась, давно бы рассыпалась от горя. Иногда люди такое думают, что хоть святых выноси!
- Трудно, наверное, вам, если вы все мысли слышите?
- Ничего, я привыкшая. Главное – добра желать, вот и вся наука. Так и живу.
Тут бабушке пришло время выходить, а Лялькина на следующей вышла. Шла домой и думала: что это вообще было? И что тут ложь, что правда? А может, бабуська и впрямь вовсе из ума выжила по старости лет? Но тут она спохватилась и выбросила из головы эту мысль: а что если по Закону Отражений к ней вернется, что же ей, из ума теперь выживать? Нет уж, спасибочки!
И, как назло, у подъезда столкнулась с Егоровной, местной скандалисткой, которую все соседи боялись и недолюбливали, а уж связываться с ней и вовсе избегали. Поговаривали даже, что она – энергетический вампир и живет за счет высасывания чужой энергии, и Лялькина с этим была горячо согласна. Ее – так каждый раз высасывала.
- Ага, тебя-то мне и надо! – трубно провозгласила Егоровна. – Это твоя кошка мои цветочки перекопала? Я ее на живодерню сдам! А тебя к ответственности привлеку!
Прежде Лялькина обычно замирала перед Егоровной, как кролик перед удавом, позволяла выжать себя как лимон, а потом бежала домой плакать, но тут она вспомнила науку своей старенькой попутчицы, закон отражений, и…
Егоровна сначала замерла, а потом уперла руки в боки и возвысила голос:
- Здорова, говоришь? Да ты издеваешься, что ли? С вами тут вообще рехнешься, какое здоровье???
«Чтоб ты облезла, – привычно хотела подумать Лялькина, и тут же, спохватившись, переиграла. – Чтоб ты расцвела и заколосилась!».
Мысль показалась ей такой забавной, что она даже хихикнула. Егоровна продолжала голосить, уже за спиной, а Лялькина спокойно вошла в подъезд и поднялась к себе в квартиру.
- Надо же, не пробила! – в полном изумлении проговорила она, пялясь на себя в зеркало в прихожей. – Слышь, Егоровна! Не пробила ты меня! Действует щит, действует!
На следующий день Лялькина испробовала щит на работе – и там все получилось! Начальнице Лялькина пожелала счастливого отдыха на Багамах, коллеге-змеище – хорошо оплачиваемой работы, вредному клиенту – крупный выигрыш в лотерею. К концу рабочего дня Лялькина пребывала в замечательном расположении духа. Стрелы, истекающие ядом, до нее просто не долетали!!!
А в скором времени ехала посвежевшая и помолодевшая Лялькина в автобусе, и на какой-то остановке вошла та самая бабища с сумкой, которая когда-то нанесла урон лялькинским колготкам (о боже, как давно это было!!!), зато принесла судьбоносную встречу с волшебной бабулькой. Теперь бабища прицепилась к мужчине интеллигентного вида, который попался ей под горячую руку. Мужчина бледнел, краснел и, по всему, с трудом сдерживался, чтобы не вступить в перепалку.
«Чтоб у тебя твой поганый язык отсох, старая ведьма», – Лялькина вдруг поняла, о чем думает мужчина. Э, нет, это было не дело! – «Чтоб у тебя оказался рот, полный рахат-лукума, божий одуванчик», – наспех придумала за него Лялькина и оглянулась.
- Молодой человек, идите сюда! – позвала она. – Тут место есть. А мне нужна ваша помощь. Пожалуйста!
Мужчина глянул на нее с благодарностью, как на спасительницу, и резво двинулся к Лялькиной.
- Садитесь, – пригласила она. – Зацепило?
- Еще как, – признался мужчина. – Как я не люблю таких скандальных ситуаций! Но почему-то все время в них попадаю. Прямо проклятие какое-то!
- Точно. Проклятие! Но я знаю, как его снять, – загадочно сказала Лялькина. – Вы что-нибудь слышали про Зеркало Мира? А про Закон Отражения? Как, и щита у вас до сих пор нет?
Мужчина ничего такого, разумеется, не слышал, но очень заинтересовался. И Лялькиной пришлось пригласить его на чашечку чая, поскольку уже была ее остановка. Они встретились еще раз, и еще… А что было потом – вы уж и сами догадались. Потому что Лялькина к тому времени нажелала частичкам Единого Целого столько хорошего, что это просто не могло к ней не вернуться. По Закону Отражения!
Автор: Эльфика
Тут можно прочитать остальные сказки - сайт Я поиграю с тобой во взрослые игры, если ты любишь проигрывать…
Сердце на замке Очистительная сказка. Жил на свете человек, которому в детстве не додали Любви. Так бывает: родители главный подарок сделают – жизнь дадут, а на остальное нет у них ни сил, ни времени, ни умения. А человек, вместо того, чтобы свою собственную любовь взращивать, стал на родителей сердиться да обижаться. Ну, как известно, на сердитых воду возят, а того, кто обижается, всяк обидеть норовит. Так и вышло с человеком! И решил он, что Мир к нему несправедлив, а люди – злые. Ясное дело, это сразу на его жизни отразилось: его вновь и вновь обижали и недодавали еще и еще, раз за разом. Он вроде со всей душой – а ему туда плюют. Больно! И тогда закрыл он сердце на три замка, а ключи выбросил.
Решил, что и так проживает. Только без Любви жить никак нельзя, она ведь источник благодатный, питающий, силу дающий. Вот и человек – живет, хлеб жует, на хлеб зарабатывает, а радости никакой, потому что и вокруг него сплошной вакуум, и в душе сосущая пустота. Да и кому захочется долго стучаться в закрытую дверь, если сердце на замке??? Вот и стала у него Душа засыхать, потому что не хватало ей живительной Любви. И вырвался у него однажды крик души: - Чем так жить, так лучше и вовсе не жить! Чахну, погибаю! В душе все пересохло, растрескалось, коркой покрылось – ровно пустыня безводная. Жизнь, за что ж ты меня так? И услышал он голос Жизни, ответила она: - Неиссякаемый Источник Любви у каждого в сердце помещается. Что ж ты из него не черпаешь, Душу свою не питаешь? - Так сердце мое закрыто, на три замка заперто. -Ну так отомкни его, распахни – и будет тебе счастье. - Да как я его распахну, если уж и не помню, куда ключи забросил? Заржавело там все, мхом покрылось… - А кроме тебя, никто этого сделать не сможет. - Но как быть, куда идти, где теперь эти ключи искать? - Ищи, и обрящешь, – пообещала Жизнь. – В душу себе загляни – там все разгадки. Вот человек сидит и думает – как это в душу себе заглянуть? Вдруг вспомнил – говорят же, что глаза – зеркало души. Подошел он к зеркалу и глянул себе прямо в глаза. И сам ужаснулся: пустые они, несчастные, потухшие. Да разве ж он такой на самом деле? Ну ничего себе – в душу заглянул! Всматривался он, всматривался – и вдруг, словно в колодец, провалился туда, в глубину, И увидел человек, что стоит он посреди бесплодного пустыря, на котором ничего хорошего не растет, только сорняки чахлые сквозь растрескавшуюся землю пробиваются. Поодаль камень большой, а на нем птица, и глаза у нее мудрые и печальные. - Ну ничего себе попал! – почесал в затылке человек. – Куда ж податься, в какую сторону идти? Или так и погибну на этой пустоши? Где искать-то? Тут молвит ему птица человеческим голосом: - Что потерял, человече? Я Птица Вещая, ты спроси, если знаю – помогу. - Здравствуй, Птица Вещая! Помоги, благодарен буду. А ищу я ключи. Было дело, запер я свое сердце на три замка, а ключи выбросил. И теперь не могу черпать из Неиссякаемого Источника, недоступен он для меня. - Решил, значит, найти? Сам додумался али надоумил кто? - Жизнь подсказала. - Ну, считай, любит тебя жизнь! Потому как знаю я, где три ключа сыскать, и дорогу показать могу. Я полечу – а ты за мной иди. Да смотри, не отставай! И пошел человек за Вещей Птицей. Долго ли, коротко ли, а вывела она его к горе, а из горы три ключа бьют, озерцами разливаются. - Пришли, – говорит птица. – Здесь они, твои ключи. - Ты что, чудо пернатое? Я ж не те ключи имел в виду, а другие, которыми замки открывают! - Так и я о том же. Имей в виду: не простые это ключи, а сокровенные, первозданные. Они с человека всю скверну смывают, грязь растворяют, душу очищают. А ключи от твоего сердца – глубоко ты их забросил, теперь они тут, в этих вот озерах, на самом дне. Надо тебе в каждое озеро занырнуть и ключики-то достать. Вот тогда и отомкнешь свое сердце! Если, конечно, не побоишься прыгнуть… Подошел человек, присмотрелся – и правда, не простые ключи из горы бьют. В первом вода студеная, аж льдом подернулась; во втором – горячая, паром исходится; только в третьем – хорошая вода, ни холодная, ни горячая, в самый раз. - Вот в этом искупаюсь, – решил человек, да Птица Вещая крылом взмахнула, его остановила. - Не бывает старости прежде молодости, не родит земля, пока семя не посажено. Три Ключа – три источника волшебных. В первом – вода мертвая, во втором – живая, а в третьем – исцеляющая. Если во все три по очереди окунешься – тогда будет толк, а если какой пропустишь – ничего у тебя не выйдет, все как было, так и останется. - А зачем же мне, живому, в мертвую воду сигать? - А чтобы оставить там весь твой прошлый опыт горький, всю твою планиду несуразную. Похоронить их в Мертвом Ключе да и крест на том поставить. - Как так – опыт похоронить??? Разве не для того мы его набираем, чтобы помнить да использовать? - Эх, человече, не о том опыте ты говоришь. Тот, что полезный для тебя – он в сердце, он живой. А все обиды, печали да огорчения мертвым грузом на сердце лежат, белый свет застилают, ко дну тянут. Ты и думать о них избегаешь, потому что больно, и бросить не решаешься, потому что жалко. Это – мертвая энергия, от нее и настроение похоронное бывает. Так хорони, не жалей – а не то камни эти тебя самого под собой похоронят! Очисти место в душе для хорошего! … Перекрестился человек, выдохнул, да и кинулся с размаху в ледяной ключ. Сковало его сразу холодом лютым, и сам он почувствовал себя мертвецом. Камнем ко дну пошел, увидел свою жизнь, словно со стороны: вроде сидит он посреди жизни весь угрюмый да насупленный, так и ждет, кто в него камень бросит. А мимо люди идут, и у некоторых камень за пазухой виднеется. Так вот они как завидят его – словно магнитом притягиваются, камень свой быстренько достают и в него бросают, а он ловит да к себе в душу складывает. Там уж глыба целая накопилась, да что там глыба – скала монолитная!!! И фундаментом у нее самая первая обида и самая большая – на родителей. Пригляделся – под скалой вроде как ключ лежит, красивый такой, резной. Только он к ключу потянулся – скала на него сверху наваливаться стала, давить и ко дну прижимать. - Нет! Не хочу! – закричал он, и в рот к нему ледяная вода хлынула. И так жить ему захотелось!!! Закашлялся, забился, руками и ногами засучил, да только груз на душе подняться не дает, вниз тянет. - Не хочу больше камень на душе носить!!! – завопил он из последних сил. – Простите меня, люди добрые, больше в жизни ни на кого не обижусь! Простите меня, батюшка и матушка, что вас осуждал! Не нужны мне больше обиды, не хочу я их помнить! Ставлю на них крест!!! - Тихо, не кричи ты так, выплыл уже, – услышал он голос. Открыл глаза, смотрит – сам он на бережку лежит, отдышаться не может, а рядом Птица Вещая, глаз насмешливо скосила. - Ох, думал, вот и смерть моя пришла, – с удивлением сказал он, руки-ноги пробуя. - Да так оно и было, – кивнула Птица. – Утонул ты в обидах да осуждении, да вовремя спохватился, простил всех и отпустил. Скинул свой груз многолетний! - И правда, на душе легче стало, – подтвердил человек. – Вроде как пусто там даже, аж непривычно… - Пустоту любовью заполнять надо, – проговорила Птица Вещая. – Ты ключ-то положи, не бойся, не отберут… Глядит человек – а в руках у него и правда ключик каменный, узорчатый – тот, что глыбой придавлен был. Успел, значит, ухватить… - На шею повешу, – решил человек. – Это ж ключик от сердца моего, не хочу с ним больше расставаться. Пойду второй ключ добывать. Это мне вон в тот кипяток прыгать надо? - Вестимо, – подтвердила Птица. – Это Ключ тоже не простой, он тебя от суеты-маеты вылечит, кипятиться по пустякам отучит. - Сварюсь ведь, – засомневался человек. - Так ты ж и в жизни такой, – саркастически каркнула Птица. – То носишься, как ошпаренный, то плетешься, как вареный. Так что тебе не привыкать! Прыгай, хуже не будет. Собрался человек с духом и прыгнул в ключ второй. Обожгло его так, что мигом все мысли из головы выскочили. Зато перед глазами картины жизни его пронеслись. Увидел он, как на бегу да в запарке любовь проморгал, друзей растерял, счастье не заметил. Вроде все куда-то бежал да что-то делал, чего-то добивался и о чем-то пекся, а к чему и зачем – неведомо. Зато тех, кто к нему тянулся – оттолкнул, тем, кто его любил – не поверил, тому, кто в помощи нуждался – не помог. Это потому что сердце свое от людей закрыл. Такую вот печальную картину он узрел. И ключ, ключик перламутровый на дне – тоже увидел. Лежит себе тихо в раковине-жемчужнице, всеми цветами радуги переливается. И подумал человек: «Господи, прости меня! Те дары, что ты мне предлагал, я и не заметил. А то, за чем стремился – вроде как и не нужно мне. Не мое оно, чужое! Морок это был, наваждение. Так жизнь мимо и прошла. Эх, если бы сначала начать! Уж я бы знал, что главное мое сокровище – в сердце сокрыто… - Так открой же его, – подсказал чей-то голос, – не поздно еще… И в тот же миг почувствовал он, что словно кто-то ему в руку что-то вложил. А в следующий миг ощутил, что уже на берегу, а в руке у него – ключ перламутровый. - Красивый какой, – прошептал он. - Такой же, как сердце твое, – сказала Птица Вещая. – Ты его в скорлупу упаковал, створками закрыл, на самое дно закинул, чтобы боли не чувствовать. А с ним и жемчужину свою, что душу красивой делает. Но без боли жизни не бывает, человече. Да вот только боль – оборотная сторона радости. Не бойся открывать свое сердце. Тогда все жемчужину твою увидят, и народ к тебе потянется. Приладил человек и этот ключик на шнурок, повесил себе на шею. Смотрит – а руки у него разгладились, кожа новая, розовая, как у младенца. - Это с тебя старая заскорузлая шкура слезла, а новая кожица наросла, – объяснила ему птица. – Тонкая она, чувствительная. Чужую боль как свою чувствует, зато и чужую радость как свою принимает. Будет у тебя стимул радость окружающим дарить, чтоб и самому хорошо было. - Понял я это, Птица Вещая. Буду теперь по-другому жить, во всю ширину души, не стану боли опасаться. А третий ключ, выходит, в этом источнике? - Похоже, так. - Ну, тут-то все просто, – обрадовался человек. – Здесь вода ни холодная, ни горячая – в самый раз. Сюда я и сам с удовольствием запрыгну! - Не торопись с выводами, – заметила Вещая Птица. – Это ключ не простой – Исцеляющим прозывается. Он самый главный и есть. Да только в него окунаться надо после первых двух, тогда польза будет. - Ну, с Богом помолясь! – и человек нырнул в третий источник. Хоть вода в нем и была ни холодной, ни горячей, а только дух у него сразу перехватило, потому как закрутило его, завертело, темнота отовсюду навалилась, и почувствовал он, что тонет, на части рассыпается в этой тьме кромешной. И не поймет он уже, где верх, где низ, и где он сам – стал он маленьким-маленьким, как молекула в Мироздании, закружился, поплыл в никуда… И вдруг его зрение вроде как переключилось – увидел он, что кругом много-много таких же, как он, молекул, и каждая летит по своей траектории, соединяются, снова разбегаются… А вместе так красиво получается! Вроде бы как музыкальная шкатулка перед ним, где всякие винтики-шестереночки, по отдельности – просто детальки, а все вместе – музыка чудесная. И посередине всего этого видит он ключ. Большой такой, золотой. Вроде как этот ключ тут самый главный, всю музыку заводит. Рванулся он к ключу – и вдруг ощутил себя частью Единого Целого, где все меж собой связаны, все вроде сами по себе, но в то же время и вместе, потому что у каждого своя задача, а в целом – гармония и божественное совершенство. - Господи! Вижу тебя! – вдруг уразумел он. – Ты – это все мы, только вместе… - И я тебя вижу, сынок, – отозвался Господь. – Ты важная и нужная частичка Мироздания. Лети и свети! И знай: ты мне нужен, без тебя никак, без тебя картина мира неполной получится. Знаешь, как всем этим управлять рудно? Ты вот встань сам на мое место, попробуй! И вдруг ощутил себя человек тем самым Ключом Золотым, и на миг открылись перед ним все тайны Вселенной, все механизмы и взаимосвязи, и понял он, что каждый – центр своей Вселенной, и одновременно каждый – ключик, который ее заводит… Вынырнул человек, воздух ртом хватает, вспоминает, как дышать, потому как прикоснулся он к тайнам бытия, которых доселе не знал и не задумывался даже. - Ну что, человече, исцелился? – спросила его Птица Вещая. - Сам не пойму, – признался человек. – Я думал, исцеление – это когда после болезни выздоравливаешь. - Так ты и выздоровел, – утешила его Птица. – Чтобы исцелиться, надо целостность почувствовать. Когда ты один против всего мира обороняешься – где ж тут здоровья хватит? А когда частью мира станешь, с ним единым целым себя ощутишь – тогда и будет тебе полное и целостное счастье. - Благодарю тебя, Птица Вещая, – поклонился человек. – Научила ты меня уму-разуму. Спасибо, что показала три Ключа целебных! - А где ж ключ последний, золотой? – спросила Птица. – Неужто не взял? - Взял, – засмеялся человек. – Тут он, в сердце у меня. Отворил я свое сердце-то. Теперь там три ключа хранить буду, чтобы не забыть да не потерять. - Ну, тогда оглянись! Оглянулся человек – а пустыни безводной больше нет: из земли повсюду уже травка зеленая лезет, цветы расцветают. А из скалы забил новый источник, искрится, журчит, брызгами рассыпается. - Источник Живительной Любви! – сразу понял человек. – Так вот чем душа напитывается! Господи, красиво-то как!!! - Оно конечно, когда душа расцветает – всегда так и бывает. Благодать! Посмотри, какой ты сам-то красивый стал, – предложила Птица. Глянул человек в воду – а он там стоит и впрямь красивый, как богатырь былинный: взгляд прямой, плечи расправлены, улыбка широкая, в глазах – искорки, на устах – смешинки.
Вот смотрел он, смотрел – и вдруг понял, что стоит он дома, перед зеркалом, и в глаза себе смотрит. Только раньше он в зеркале видел себя замученным и несчастным, а сейчас – стоит счастливый человек, сильный и радостный. И пошел он в жизнь с распахнутым сердцем, в котором не было больше ни обид, ни страха, ни печали. Пошел, чтобы умножать радость и руководить своей Вселенной, потому что если не он – то кто же? А три ключа так и остались с ним навсегда: ведь если кто-то один раз их найдет, то никогда уж не потерят.
Что такое сказкотерапия? В представлении большинства людей – это что-то связанное с детской психологией или же с методом психологической терапии.
Говоря научным языком, Сказкотерапия – это одна из проективных методик анализа личности. То есть это один из способов больше узнать о себе. Чтобы было понятнее, к непроективным методикам относится тестирование.
Сегодня существует огромное количество всевозможных тестов, которые по сути направлены на то, чтобы человек, ответив на ряд определенных вопросов, смог узнать что-то новое о себе. Но недостатком тестов является то, что мы, отвечая на вопрос, не можем быть вполне объективными и потому те результаты и характеристики, которые мы получаем, не всегда являются истинными.
Принципиальное отличие Сказкотерапии и других проективных методик заключается в том, что результат невозможно предсказать, он всегда индивидуален. Сказкотерапия помогает увидеть то, какие жизненные сценарии мы выбрали в детстве и как они влияют на нашу жизнь сейчас.
Вариантов и использования Сказкотерапии очень много: такие занятия проводят как с детьми, так и со взрослыми, в группах и индивидуально.
В процессе занятия, используя определенную методику, каждый участник выбрал любимую сказку и любимого героя этой сказки. Затем, работая в группах по 3-4 человека, наши гости обсуждали свой выбор: рассказывали о качествах, которыми обладал их любимый персонаж. В результате каждый смог узнать нечто новое о себе и сделать очень интересные, иногда даже неожиданные выводы. Самостоятельно анализируя свою любимую сказку и героя, сложно увидеть те важные нюансы, которые влияют на нас. Обсуждение в группе и комментарии профессионального психолога дают возможность более полно увидеть свой жизненный сценарий.
Самостоятельно анализируя своего любимого героя (доктор Айболит), одна из участниц занятия заметила, что в реальной жизни сама очень много заботится о своих близких, порой даже в ущерб собственным желаниям. Комментируя ее выбор, психолог отметила, что кроме этого выбранный персонаж в сказке заботится только о животных. Это может говорить о том, что строить взаимоотношения с людьми представляется делом непростым и, как следствие, круг тех, с кем «можно» или «стоит» общаться, очень невелик.
Самое интересное, что несмотря на то, что несколько человек выбирают одну и ту же сказку, и даже одинаковых любимых героев, результат и выводы у каждого всегда свои. Так на нашем занятии 2 человека выбрали в качестве любимого персонажа Сивку-Бурку. Но в первом случае Сивка-Бурка была настолько занята помощью другим людям, что времени на исполнение своих желаний не оставалось. В другом случае девушка пришла к выводу, что поскольку Сивка –Бурка может помогать другим, то он и для себя что угодно может сделать.
Одной из наиболее популярных сказок и часто выбираемых героинь на встрече оказалась Золушка. Но опять же, в одном случае акцент делался на том, что главная героиня очень много работает и жизнь ее полна тяжелых испытаний. В результате все страдания и мучения главной героини заканчиваются принцем и счастливой жизнью. Выводы, которые можно сделать, что человек, выбравший такой сказочный сценарий и в реальной жизни, считает, что ничего не дается легко: «Без труда не выловишь и рыбку без труда».
В другом случае, участница ставила акцент на том, что несмотря на трудности и превратности судьбы, Золушку с детства опекала крестная, которая, в конечном итоге и помогала ей обрести любовь и счастливую жизнь. То есть в данном случае в жизненном сценарии есть место чудесам и человек легче относиться к тому, что что-то хорошее вполне может произойти без особых усилий.
Подводя итог, можно отметить, что диагностика путем Сказкотерапии очень интересна и увлекательна. Поэтому и наши занятия получились очень веселым и динамичным, ведь каждый участник на 1,5 часа вновь вспомнил детство и смог почувствовать себя ребенком и получить новые знания. http://astrovedic.ucoz.ru/forum/106-2054-1 Наталья Колода Райдера - Уэйта Усуи Рэйки Риохо 3 ст., Хирургия Ауры, Огненная энергия Саламандры, Чистая карма, Канал Космической Клиники, Кундалини Рэйки 9 ст. http://dari-beri.com/?ref=Brigitta
Я РАССКАЖУ ВАМ О ТОМ, ЧТО ТАКОЕ СКАЗКОТЕРАПИЯ И КАК ВЫ МОЖЕТЕ САМОСТОЯТЕЛЬНО ИСПОЛЬЗОВАТЬ СКАЗКУ КАК ЛЕКАРСТВО.
ЛЕЧЕНИЕ СКАЗКОЙ– это не миф, не выдумка, не метафора. Это современное и эффективное направление в психологии. Комплексный метод сказкотерапии разработан, обоснован и научно проверен доктором психологии Татьяной Дмитриевной Зинкевич-Евстигнеевой. Сейчас она является директором Санкт-Петербургского ИНСТИТУТ СКАЗКОТЕРАПИИ, автором более чем 60 книг и проводит обучающие тренинги по сказкотерапии по всему миру. Приведу отрывок из статьи Татьяны Дмитриевны: «Однако тот, кто не верит в сказки, сможет довериться специалисту. К примеру, сказкотерапевту. Ведь это, как правило, высококвалифицированный психолог. У сказкотерапевта есть весьма тонкий инструмент помощи человеку – терапевтическая сказка. Она действует незаметно, на бессознательно-символическом уровне. Сначала совершает общую уборку «внутреннего помещения» человека. Все расставляет по своим местам, убирает лишнее. А если потребуется, терапевтическая сказка сделает и мягкий «косметический ремонт». В результате, у человека поменяется восприятие происходящих событий, появится понимание текущих уроков. Но главное – он начнет ВИДЕТЬ… не столько глазами, сколько сердцем». Сказкотерапия стремительно набирает популярность. Это обусловлено выбором метода, основанного на работе с архетипами человеческого сознания. Действительно, сказка – первое «научное пособие», с которым ребенок знакомится в своей жизни. Еще не умея читать, он уже слышит от родителей сказки, и в его сознании фиксируются сказочные персонажи и способы их поведения. Сказка – это не просто литературное произведение, это своего рода руководство к действию в разных жизненных ситуациях. Это очень многоплановое повествование: в сказках обычно можно найти несколько смысловых слоев, каждый из которых является важным. Также каждая сказка несет некое зашифрованное Послание, которое нужно найти и осознать.
Можно сказать, что сказки – это своего рода «энциклопедия жизни», где в метафорической форме отражены разные жизненные ситуации и способы их решения. А сказкотерапия – это инструмент развития фантазии, творчества, изучения и конструирования механизмов поиска и принятия решений. Я пишу авторские сказки. Многие из них написаны по заказу – люди излагают мне свои проблемы, а уж я облекаю возникшие у меня чувства и ощущения в сказочную форму. Законы действуют те же, что и в народных сказках: битва Добра со Злом, в которой Добро должно закалиться; непростые испытания, пройдя которые, герой обретает Силу; ситуации выбора, который постоянно предстоит делать герою, и обязательная скрытая мораль в конце. Если в зоне досягаемости нет сказкотерапевта – ничего страшного, попробуйте самостоятельно! Все получится!
КАК РАБОТАТЬ С ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ СКАЗКОЙ 1. Знакомство со сказкой.
2. Отслеживание эмоционального фона, возникшего при чтении.
3. Выявление множественных смысловых слоев (неоднозначность героев, их поступков и ситуаций).
4. Анализ мотивации героев, способов их поведения в разных ситуациях. Их отношение к себе, к другим, к миру.
5. Осознание связи с жизненными реалиями.
6. Акцентирование (выбор тех акцентов, которые актуальны для данного клиента (читателя).
7. Анализ символики сказки, расшифровка метафор.
8. Актуализация чувств (какие чувства возникли и почему, с чем они связаны).
9. Определение и расшифровка Посланий, которые несет сказка.
Следует отметить, что ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЛЮБЫХ ЭМОЦИЙ указывает на то, что сказка отозвалась в сердце человека, а зашифрованные в ней смыслы актуальны для его развития и разрешения текущих жизненных уроков. Бывает, сказка вызывает у читателя слезы. Так на бессознательно-символическом уровне ПРОИСХОДИТ ОЧИЩЕНИЕ, ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ НАПРЯЖЕНИЯ, ЧЕРЕЗ КОТОРЫЕ К ЧЕЛОВЕКУ ПРИХОДИТ ПОДЛИННОЕ ПОНИМАНИЕ СМЫСЛА СОБЫТИЙ ЕГО ЖИЗНЕННОГО ОПЫТА. При работе с терапевтической сказкой можно встретиться с сопротивлением и несогласием читателя. Чаще всего это свидетельство проявления некой отрицаемой или вытесняемой им проблемы. Любые выявленные эмоции — прежде всего знак необходимости глубинной работы, происходящей внутри человека. Запущенная благодаря сказке, эта РАБОТА ИМЕЕТ СВОЙ ЦИКЛ И ЗАВЕРШИТСЯ В ОПРЕДЕЛЕННЫЙ СРОК. Даже если она и доставит человеку неудобства, связанные с размышлениями о собственной жизни, в итоге она принесет благо. Как инструмент психолога, терапевтическая сказка очень эффективна и при этом экологична. Не нарушая общей личностной системы читателя, она избирательно и тонко воздействует на те струны души, которые входят с ней в резонанс. Проводя аналогию с традиционным лечением физического тела, можно сказать, что сказкотерапия – это ЩАДЯЩЕЕ ГОМЕОПАТИЧЕСКОЕ ЛЕЧЕНИЕ ПРИРОДНЫМИ СРЕДСТВАМИ, наиболее подходящими для человеческой души.
Приятного вам лечения, и пусть сказка станет для вас ВОЛШЕБНЫМ ЛЕКАРСТВОМ ОТ ВСЕХ БОЛЕЗНЕЙ!
Он приходит ко мне по вечерам, а еще чаще – глубокой ночью, когда я уже безумно хочу спать. Он хорошо знает, когда я меньше всего защищен и как легче меня уязвить. Вся моя душа в язвах и ранах – старых и свежих, многие из которых воспалены и гноятся. Они не успевают заживать, не дает он – мой личный Палач. А я, прикованный к серому тюремному камню ржавыми тяжелыми цепями, не могу ни сбежать, ни даже отодвинуться. Могу только собраться с силами и терпеть. И надеяться… Как это ни безумно, я все еще надеюсь. Вот в который раз я слышу гулкие шаги по коридору, затем лязгает замок моей темницы, и возникает темный силуэт. Это он – Палач. За много лет я ни разу не видел его лица – он всегда в маске, а на теле – бесформенный балахон, и руки тоже в перчатках. Так что я даже не мог бы сказать, какой он комплекции или расы. Впрочем, какая разница, кто тебя мучает? Я знаю только его голос – скучный такой, немного усталый, размеренный голос, сплошная рутина, как говорят в американских блокбастерах – «ничего личного». Я иногда думаю, что за столько-то лет и я, и вопросы, что он мне задает, надоели ему хуже горькой редьки. Ну сколько можно-то, одно по одному? А у него работа, ему, небось, за это зарплату начисляют… Мне – нет, у меня денег не прибавляется, только раны становятся все обширнее и глубже. Он назубок знает все мои болевые точки и тупо бьет в одни и те же места. Я, разумеется, знаю их еще лучше, даже знаю, где отзовется болью каждый его вопрос. Знаю и заранее сжимаюсь в тоске от неизбежности этой боли. Вот он неспешно готовит свои страшные инструменты, всякие щипцы и клещи, раздувает жаровню, поправляет свою маску, и начинается допрос.
- Расскажи мне про свое детство. Это удар под дых, у меня сразу перехватывает дыхание и возникает острая боль в животе. - Детство… У меня не было детства. Был какой то вялотекущий кошмар, гонка преследования. - Кто же тебя преследовал? А вот это уже крючком за ребра… - Все. Кроме отца, пожалуй. Он не преследовал, он вообще самоустранился. Отдал меня на заклание, безразлично наблюдал со стороны, как меня загоняют в угол. - Он любил тебя? - Нет, какое там «любил»… Ему было все равно. Он отмалчивался и прятался, постоянно куда-то испарялся, а все разговоры просто заминал еще в зародыше. Он не хотел ни в чем участвовать… А потом и вовсе свалил, бросил нас всех. Дезертировал, значит. Слабый и никчемный, как таракан, только и умел, что по щелям прятаться… Пока я рассказываю все это, он закручивает на моей правой ноге «испанский сапог», боль адская, вынести ее невозможно, конечность немеет и отключается. Я переношу вес на левую ногу. - Теперь расскажи про мать. Про мать… Мне вовсе не хочется о ней говорить, но я не герой и не стоик, поэтому, не чинясь, начинаю бубнить: - Мать мною почти не занималась, да и вообще никем не занималась, постоянно пребывала то в тоске, то в тревоге, бродила по дому, как зомби, и ей было на меня наплевать. Лучше было не попадаться ей на глаза, себе дороже. Стоило ей зацепиться за кого-то взглядом, и начиналось… У нее всегда была наготове хорошая порция дерьма, и это изливалось чаще всего на меня. Хотя и другим тоже доставалось… - «Другим» – это кому? – уточнял Палач, методично переходя к левой моей ноге. - Отцу, сестре. Мне. Всем. Ей было все равно, кто. Она все время словно была «не тут», делала что-нибудь по хозяйству, а думала будто о другом, и это ее очень напрягало. Она словно сама себя «заводила», и я чувствовал, что в воздухе начинает пахнуть грозой. Мы все чувствовали! Это пугало, это было опасно, это как в фильме «Чужой», когда из родного человека вылезает что-то непонятное и страшное, от этого хотелось сбежать, но бежать чаще всего было некуда. А потом она зацеплялась за какую-нибудь мелочь – и все, взрыв и апокалипсис… Спасения не было никому. От нее перло такой черной злобой, что от ужаса меня просто парализовывало… Она была как змея, кошмарная гремучая змея, быстрая и неотвратимая, как молния. Мой голос прерывается. Вот и теперь я чувствую примерно то же самое. Заплечных дел мастер уже «обработал» и левую ногу, и теперь подо мной вообще нет опор. Я бы свалился кулем к его ногам, если бы меня не удерживали цепи. А так я прикован – и ничего, просто повис… Как в детстве, когда я не мог опереться ни на отца, ни на мать. Безвольное, истерзанное страхом тело маленького мальчика, полумертвого от горя и ужаса. - Ну, теперь про сестру, — напоминает Палач. Ладно, про сестру так про сестру. Сейчас у меня начнет жутко болеть голова – это Палач приладил обруч и стал его постепенно сжимать. Вот странно: череп сдавливает, а я чувствую, что его изнутри распирает ненависть. Вот-вот черепушка треснет, и мои бедные расплавленные от ярости мозги польются на грязный пол моей одиночной камеры. - Сестра… Она была просто крыса, самая настоящая. Мерзкая крыса, которая воровала у матери деньги, вещи, билеты в театр и цирк (чтобы не идти с ней, так как мать заставляла), а вину сваливала на меня. Она была старше и хитрее, ей верили. А может, делали вид, что верят – так им было удобнее. Я не мог себя оправдать. Мне никогда не верили. Я всегда был плохой, всегда – козел отпущения. - А любил ли тебя хоть кто-нибудь, малыш? - Не знаю. Нет, не помню. Наверное, нет. - Что больше всего запомнилось тебе из детства? - Униженность. Изолированность. Одиночество. И еще мысль, что я такой плохой, что даже собственные родители меня отвергают. Сначала я хотел, чтобы меня любили, а потом уже просто умереть. - А сейчас? Чего ты хочешь сейчас? - Умереть, — устало говорю я. – Я не хочу больше страдать. Убей меня, Палач! - Не могу, — отвечает он, и мне кажется, что в его голосе я слышу нотки сожаления. – Ты еще не ответил правильно ни на один вопрос. Придется продолжать. Держись, мой мальчик, — добавляет он, и я с удивлением понимаю, что он и правда мне сочувствует. - На сегодня все, — объявляет Палач и начинает складывать инструменты. – До завтра. Думай, думай! Ну вот, теперь и правда можно передохнуть. Все раны привычно ноют, Палач их опять разбередил. Но я привык, за столько-то лет. Мне 26, и сколько из них я провел в темнице, с полной изоляции, я и сам не знаю. Иногда кажется, что я тут с самого рождения. Я закрываю глаза. Вот сейчас перед ними начнут вновь и вновь прокручиваться сцены бесконечного фильма ужасов, моего «счастливого детства». Так бывает каждый раз. Но не сегодня. Я вдруг ощущаю особенное отчаяние. Я представляю себе, что и завтра, и послезавтра, и через год, и через сорок лет мне предстоит ежедневная встреча с Палачом, и во мне поднимается злость. Не отчаяние, как обычно, не безнадега, как очень часто, а именно злость. Я не верю, что рожден для страданий. Я вдруг понимаю, что ни один человек в мире рождается для страданий. Ни один, и я тоже! Да, во мне поднимается злость, но на этот раз я злюсь не на родителей, не на сестрицу, а на себя, бедного страдальца. Почему я сижу в этой проклятой темнице? Почему я ничего не могу для себя сделать? Да, я прикован, я весь опутан цепями, моя душа истерзана и искалечена, но до мыслей-то моих им добраться не удалось, и я могу решать, о чем мне думать, а о чем нет! Так, чего я хочу? Чего я хочу на самом деле? Наверное, для начала хоть немного живого света… И я, крепко зажмурившись, мысленно рисую на одной из глухих стен камеры окно. Небольшое такое, чтобы не ослепнуть с непривычки. Когда контур окна готов, я как бы «выдавливаю» наружу кусок стены, и вот уже где-то там, под потолком, я вижу кусок голубого неба и край облака, и солнечный луч, который ложится на пол моего печального обиталища. Иллюзия столь сильна, что, кажется, я чувствую даже запах листьев оттуда, с воли. Окрыленный успехом, я с новой силой начинаю строить картинку. Для начала я расширяю окно, делаю его более «домашним», и у меня получается. Теперь… Теперь я хочу, чтобы у меня появился помощник. Да, помощник. Некто, кто объяснил бы мне, почему я вынужден находиться здесь и день за днем терпеть эти муки. Но кто может это знать? Да, Палач. Уж он-то, я полагаю, в курсе. Итак, Палач. Я представляю его силуэт на фоне окна, и вот уже он сидит на подоконнике, болтая ногой, такой же, как всегда, все в той же черной маске. Но инструментов при нем нет, ведь я вызвал его образ с другой целью – так, поболтать. - Я хочу, чтобы ты мне кое-что рассказал, — откашлявшись, начинаю я. - Спрашивай, — кивает мне Палач. - Зв что меня сюда заточили? - Неправильный вопрос. Не «за что», а «для чего», — поправляет он. - Ну, для чего? – нетерпеливо спрашиваю я. - Чтобы правильно ответить на мучающие тебя вопросы и обрести Силу. Ну и многое понять, разумеется. - Силу? Вот в этих кандалах? – не верю я. – Пришпиленный к стене, как мотылек в гербарии? - Пришпиленный? Так поправь это дело, кто мешает-то? – насмешливо советует он. Во мне вновь вспыхивает злость. Эх, засветить бы ему между глаз, да вот оковы мешают, рассыпься они прахом… Видимо, я так этого хочу, что оковы буквально взрываются прямо на мне и осыпаются к ногам горстками ржавой пыли. Меня больше ничто не держит, и я от неожиданности падаю на колени, но тут же, цепляясь за стенку, поднимаюсь. Как ни странно, ноги держат. «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях», — всплывает цитата из какого-то классика. - Ну вот, а говорил – «оковы», — одобрительно говорит Палач. – Колдун, однако! Я передумываю давать ему в лоб меня сейчас другое интересует. - Ладно, будем считать, Силу я обрел, — сообщаю я. – Теперь дальше: что я должен понять? - А что тебе больше всего непонятно? – интересуется он. - Родители. Я так и не понял, какого черта они меня рожали, если я им был на фиг не нужен. - Ну так и спроси у них, — советует он. И правда… Раз пошла такая пьянка, что мне стоит «нарисовать» родителей? И я пытаюсь вызвать к жизни светлый лик матери. Но у меня, хоть ты тресни, получается только змея. Та самая, гремучая, опасная до ужаса. - Сссынок… — свистит она, извиваясь по направлению ко мне. - Стой, где стоишь! – в панике кричу я, и она замирает. - Ответь только на один вопрос: зачем ты меня рожала? По залету? Чтобы мужа удержать? Или потому что время пришло? Говори, только не надо врать! - Ни то, ни то и ни то… Я просто хотела заполнить свою пустоту, — нехотя, словно через силу, отзывается змея. – Я думала, что смогу полюбить своего ребенка и что он будет любить меня, и мы оба спасемся. Но ничего не вышло… Слишком сильно было проклятие… - Какое еще проклятие? – не понимаю я. И тут же пред моим внутренним взором начинают мелькать картинки. Какие-то люди в старинных одеждах… Вот вроде бы какие-то мужики с кольем и факелами, куда-то идут толпой, при этом жутко боятся, но полны решимости… Плачущие женщины, то ли молятся, то ли голосят над покойником… А вот старая страшная бабка с седыми космами варит в котле какое-то адское зелье, и мне кажется, что там, в булькающей воде мелькают… нет, не хочу видеть деталей, и так мерзко… Она же, перед ней на лавке новорожденный младенец, а в руках у нее нож, и черная свеча горит, а бабка бормочет какие-то заклинания, явно задумав что-то против младенца… Черная магия, что ли? Мне жутко, и совершенно не тянет вдаваться в подробности. - Прости меня, сынок, я не смогла, — говорит моя мать. – Меня с ума сводили разные мысли, я их боялась и не хотела думать, а они разрывали мою бедную голову… Прости, видит бог, я старалась, но не смогла с этим совладать… Я поворачиваюсь к ней и вижу, что это уже не змея извивается – совсем молодая женщина, почти девчонка, но лицо уже измученное, в глазах плещется ужас, словно она видит что-то невидимое, невыносимо страшное, и ее плющит и корежит… Мать. Моя мама. Я вдруг – впервые в жизни! – чувствую к ней такую щемящую жалость, что из моих глаз сами собой брызжут слезы. - Я просто нуждался, чтобы ты меня любила, — говорю я, ощущая себя тем маленьким, всеми покинутым мальчиком. - Возьми мою Силу, — просит она. – Ее совсем немного, но это все, что я могу передать тебе в наследство. Когда ты родишь своих детей, люби их, пожалуйста… Хотя бы попробуй! Она протягивает мне руку, в ней – глиняная свистулька. Кажется, в детстве у меня была такая игрушка. Я беру и подношу ее ко рту, у нее простой незамысловатый звук. Я вижу, как мама слабо улыбается, машет мне рукой и исчезает. - Прости и отца, — шепчет она на прощание. И тут же передо мной возникает отец. Нет, он не слабый и не таракан, как я всегда думал, мужик как мужик. - Я ничего не смог сделать, — виновато говорит он. – Судьба… Я вынужден был уйти. Я должен был дать вам с сестрой жизнь, и я ее дал. Все остальное – не в моей власти. Так уж вышло… - Все нормально, батя, — хриплым голосом говорю я. – Родил – и ладно, дальше я не в претензии. Он кивает и бросает мне что-то, завернутое в тряпицу. Разворачиваю – там перочинный ножичек с перламутровой ручкой, в детстве я о таком мечтал. У пацанов были, у меня – нет. Ладно, лучше поздно, чем никогда. Будем считать, мечты сбываются, жизнь налаживается… А вот и крыса, сестрица моя ненаглядная… - Я защищалась, как смогла, — сразу начинает показывать зубы она. – В нашей проклятой семейке каждый сам за себя, уж не обессудь. Вот я тебя и подставляла, я же девочка, мне еще хуже, чем тебе. И вообще, выживает сильнейший! - Я выжил, — говорю ей я. – Как это ни удивительно… - Ты сильный, — с завистью говорит она. – Я бы так не смогла, в темнице, да по пытками, а ты вот выдержал, прям герой… - Ладно, ну тебя, — машу рукой я. – Крысой была, крысой и осталась… А я крыс не люблю. - А думаешь, мне не хотелось, чтобы меня любили? – вдруг шмыгает носом она. – Да мне-то, девчонке, еще больше это было нужно! Только взять этой любви было негде! Я вообще не знаю, как мне жить, я ведь и не в курсе, как это – любить… Страшно мне, братишка… - Всем нам тут страшно, — говорю я. – Ты это… не падай духом. Пробуй, авось научишься. Я бы и подсказал, да сам не умею. - Ладно, я ж понимаю, — машет рукой молодая женщина, моя сестрица. – Ты уж не обижайся, что я на тебя все валила. Старалась быть хорошей, чтоб хоть алую толику любви получить. - Все, проехали, — грубовато говорю я ей. – Живи! - Буду, — мрачно соглашается она. – Иначе зачем столько жертв? Да, о жертвах… Где там мой персональный Палач? Ага, сидит на подоконнике, смотрит бесплатное представление… - Ну, а ты? – обращаюсь я к нему. – Ты, мой мучитель, откуда ты взялся? - Из твоих обид, — говорит он. – Вообще-то я всего лишь маленький мальчик, каким ты был тогда, но ты кормил-кормил меня обидами, вот я и вырос в полноценного Палача. - Ах, так? Но кто приказывает тебе мучить меня? Кто вообще меня заточил в это подземелье? - Ты. Ты заточил и ты приказал. Здесь вообще все – ты, ведь это твой собственный внутренний мир. - А ну, Гюльчетай, покажи личико! – требую я. - Да пожалуйста, — пожимает плечами он и стягивает маску. Я невольно отшатываюсь: у Палача – мое лицо. - Ты – это я? – довольно глупо спрашиваю я. - Точно подметил. Я – это ты. В принципе, только от самого человека зависит, кем он для себя будет – Любящим Родителем или Вечным Палачом. - Я не знал, как выглядят Любящие Родители, — медленно говорю я. – Но теперь я сильно повзрослел, многое испытал и кое-что понял. И уж точно не собираюсь впредь быть для себя Палачом. Кормить обидами больше не стану, имей в виду. - Ладно, обойдусь. А кем ты собираешься быть? – живо интересуется разоблаченный Палач. - Я намерен научиться любить. Для начала – хотя бы себя. Потом, возможно, и других. И даже родителей. Не могу сказать, чтобы уже сейчас их до конца простил, но, по крайней мере, я их понял, а прощение – это будет следующий шаг. - Прощая родителей, ты прощаешь себя, — подтвердил Палач. – Ведь ты создан из двух наборов генов – от матери и от отца, и пришел в этот мир, чтобы взять родительское «плохое» и превратить его в свое «хорошее». Нет смысла проклинать их, этим ты отнимаешь Силу у себя. Лишаешь опоры! Опора… Опора для ребенка – его родители, это понятно. А для взрослого? Наверное, он сам. Сейчас, как ни странно, я чувствую эту опору, крепко стою на ногах. - Помнишь, я спрашивал, любил ли тебя кто-нибудь? – спрашивает Палач. - Помню. Я ответил, что нет. Все, от кого я ждал любви, меня бросили, это факт. - Ну, у каждого на свете есть хотя бы один человек, который всегда с тобой и никогда не бросит. Это ты сам. Научись любить себя – с течением времени сможешь и ближнего возлюбить. Это тоже факт! - Придется тебе поверить на слово, — улыбнулся я. – Не буду мучиться сомнениями. Хватит, натерпелся. И не пора ли открыть дверь камеры? Полагаю, мое одиночное заключение завершилось. Надо выбираться, восстанавливаться, лечить свои душевные раны… - Ладно, переквалифицируюсь в Айболиты, ты только свистни, — согласился Палач. – Только зачем тебе ключи, если ты можешь сотворить новые двери? Или еще чего покруче? Действительно, чего это я все усложняю… Я поднапрягся, представил – и открыл глаза. Тюрьмы больше не было. Я оглянулся и успел ухватить глазом тающие образы – моя одиночная камера, мать, отец, сестрица… Они были далеко, и у меня не возникло желания как-то их приближать. Да и у них, полагаю, тоже. Такая уж у нас семья, где каждый несет такой тяжкий груз, что если держаться друг за друга, утонут все, а поодиночке еще можно попробовать выбраться… - Удачи вам, родичи, — искренне пожелал я. – И мне тоже – удачи… Вокруг меня простиралось поле, чуть поодаль вилась дорога, и я, вздохнув несколько раз полной грудью, решительно зашагал к ней, чтобы отправиться куда глаза глядят, обосноваться в каким-нибудь спокойном местечке и, может быть, узнать, наконец, что это такое – Любовь….
Много лет назад в дальней стране, за морями, за лесами было прекрасное королевство. Казалось, сами ангелы хотели бы спуститься с неба и жить там—так прекрасна была эта страна. Круглый год на полях одни цветы сменяли другие, над ними порхали прекрасные бабочки, солнце светило мягко и тепло, в бархатных зелёных горах били источники чистой и вкусной воды, в долинах сверкали глубокие синие озёра. Сады и огороды приносили столько фруктов и овощей, что особой нужды в работе у людей не было, и они целыми днями пели песни, радовались и прославляли жизнь.
Жили в этом прекрасном королевстве принц и принцесса, они были молоды, прекрасны и без памяти влюблены друг в друга. Птицы пели для них свои песни, старики улыбались, глядя на них, дети осыпали их лепестками роз. Безграничного и безоблачного счастья была полна их любовь, до того самого дня, когда на чудесную страну налетела огромная туча… Должно быть, её прислала старая завистливая злая ведьма, которой вход в благословенную страну был запрещён. Туча обрушилась на сады проливным дождём, и то бы в радость, но грозовая молния ударила именно в то дерево, под которым спряталась от грозы принцесса… Прекрасная принцесса погибла, и принц был безутешен. Он пролил море слёз у бездыханного тела своей возлюбленной, птицы перестали петь весёлые песни, и даже солнце, выглянувшее после окончания дождя, казалось, светило бледно и грустно… Принц, не зная как ему утешиться в своём горе, приказал принести ему хрустальных гроб, куда и положил тело своей возлюбленной, и удалился на одинокий песчаный берег, где было только море и дюны. Он перестал есть, пить, днями и ночами оплакивал свою прекрасную возлюбленную и потерянное счастье. Осыпал её хрустальный гроб самыми великолепными цветами, так что скоро всё песчаное побережье утопало в маках, лилиях и ромашках. Он каждый день обтирал её прекрасное лицо и тело, что и через год принцесса была так же свежа и молода, тогда как сам он превратился в седого старца от горя и страданий. Принц посвящал возлюбленной полные трагических и нежных чувств стихи, пел ей на ночь колыбельные и рассказывал сказки. Со всех концов королевства люди съезжались к гробу принцессы, приносили принцу еду и воду, и просили у него благословения, как у святого человека. Величественным жестом он благословлял их со словами «Пусть никогда не коснётся тебя Горе, подобное Моему».
Тем временем Бог наблюдал всё происходящее с неба. Когда прошло несколько лет, он призвал к себе ангела, и поручил ему слетать к принцу и исполнить три любых его желания. Для ангела это было одно из первых заданий, и он заранее предвкушал. какую же радость он принесёт принцу, ведь он сможет вернуть ему возлюбленную!! «Только зачем целых три желания?» — удивлялся ангел.
В торжественном и сияющем обличье представ перед принцем, ангел произнёс:
— Твоя верность, преданность и великая любовь будут вознаграждены! Любые три твоих желания будут исполнены! — О, какое счастье! — возликовал принц. — Я так ждал этого момента!! У меня действительно есть три самых заветных желания! — Так что же это за желания? — спросил ангел. — О, это очень важно!! — сказал принц деловым тоном. — Первое: нужен более качественный хрустальный гроб, этот уже портится под воздействием природных условий. Второе: необходима жидкость для бальзамирования, желательно по древним рецептам. И третье — чтобы здесь неподалёку росли цветы с гибкими ножками, из которых можно легко плести венки… а то эти розы колют мне пальцы, а лилии все время ломаются!!
Ангел от изумления открыл рот.
— Но разве не проще… — начал было он, но Творец быстро вернул его обратно на небо.
Все желания принца были моментально исполнены.
Ангел, пребывая в глубоком недоумении, пришёл к Всевышнему.
— О, мудрейший, но ведь он ошибся… Почему он не попросил меня воскресить его возлюбленную? Быть может, он просто не догадался? Может, я вернусь на землю и подскажу ему? — Не стоит его тревожить. Его страдание стало его счастьем и смыслом существования. Посмотри — как он выстроил свою жизнь и каковы его планы. Человек сам выбирает как ему жить, и верит в то, во что хочет верить, даже если предмет и суть его убеждений доставляют ему страдания.
Источник: http://svetvtebe.ru Нереальное не есть недействительное. Недействительное не есть нереальное. Нереальное не есть невозможное.
AmberLord, не читала раньше эту притчу, очень понравилась. Спасибо. А ведь в жизни все именно так и происходит зачастую, когда человек сдается, сжившись со своей проблемой, которая становится не только частью его жизни, но часто и смыслом, и по-другому свою жизнь не мыслит. Хотя и сладостен азарт по сразу двум идти дорогам, нельзя одной колодой карт играть и с Дьяволом и с Богом… (Игорь Губерман)
Дата: Воскресенье, 31.01.2016, 03:35 | Сообщение # 16
Знаток
Группа: Проверенные
Сообщений: 942
Статус: Offline
Хотела я полететь, да так хотела, что явился как-то ко мне Ангел и сказал:
- Вот тебе крылья. Они пока маленькие, но если будешь тренировать – вырастут, и сможешь ты парить, как птица. Куда захочешь – туда и полетишь, весь мир будет тебе открыт, все пути подвластны. Ну, дерзай!
Обрадовалась я, надела крылья, сделала два круга по комнате – ух, здорово! Ну, думаю, ура, мечты сбываются, сейчас буду осваивать новые пространства! Но тут меня мысль посетила: я ж не одна живу, надо бы с близкими посоветоваться.
- А у меня крылья есть, — говорю я мужу. – Хочу полетать немного. Можно?
- Еще чего, — удивился муж. – У тебя дома дел, что ли, мало? И вообще – чего это ты распорхалась? Сядь и сиди рядом, как порядочная жена. Или вон сериал посмотри, что ли…
Чувствую – опустились крылья… Расстроилась я, но спорить не стала: муж ведь, имеет право на свое мнение. Пошла у мамы поддержки искать.
- Мам, мне тут крылья подарили. Вот, теперь летать можно…
- Нельзя, — категорически отвечает мама. – Что за глупые фантазии, ты ж взрослая женщина, серьезнее надо к жизни относиться. Крылья – это мухам и птицам, а у тебя для передвижения ноги имеются, вот и стой твердо на земле.
Ну вот, посоветовалась… Как ушатом воды меня окатило – крылья сразу отяжелели, словно намокли. Позвоню-ка я лучшей подруге…
- Ты знаешь, я тут по случаю крылья обрела. Так хочется свободного полета!
- Влюбилась, что ли? Небось, романчик на стороне завела? Так ты ж у нас замужем! Ты смотри, крылышки-то обожжешь, и здесь разрушишь, и там неизвестно еще, построишь ли… Так что ты там осторожно, крылатая моя!
Нет, у близких, похоже, понимания не найти. Ладно, завтра на работу пойду – там и опробую.
На работе попробовала взлететь – так меня тут же приземлили.
- Окрыленность – это хорошо, но от вас сейчас не творческий полет требуется, а четкое выполнение должностной инструкции, — вот что мне сказали на работе. – Творить и парить дома будете, а тут вы часть коллектива, важный винтик, вот и крутитесь.
Сложила я свои крылья до поры-до времени, решила по дороге домой на улице попробовать полетать, но, видать, замечталась – задела женщину нечаянно. И тут же меня, можно сказать, приложили об асфальт.
- Куда прешь, людей не замечаешь! Витают тут в облаках, как не от мира сего! Под ноги смотри, дороги, что ли, не видишь? – обложила она меня со всех сторон.
Пришла я домой вся в растрепанных чувствах, кое-как дела переделала и к себе в комнату. Только там и удалось немного полетать, да и то осторожно, чтобы мебель не задеть и никому шумом не помешать. А как спать легла, глаза закрыла – опять Ангел появился.
- Ну как, — спрашивает, крылья? Понравилось летать?
- Да мне толком и полетать-то не удалось, — говорю я. – Так, по комнате немножко. Муж против, мама не оценила, подруга не поняла, на работе не одобряют, прохожие ругаются.
- Ну, их понять можно, — говорит Ангел. – Ты ж им удобна такой, к которой они привыкли. А изменишься – всем заново привыкать придется.
- И что же делать? – спрашиваю.
- Ну, можешь мне крылья вернуть, коли не нужны.
- Ну как не нужны? – испугалась я. – Я ж мечтала, хотела! Нет, я от крыльев не отказываюсь! Только скажи мне, Ангел, как все изменить рационально и гармонично, никому не причинив вреда, в том числе себе?
- От крыльев вреда не бывает, — говорит Ангел, — от них только радость полета и вдохновение. Вред бывает от страха, он крылья сковывает и тело к земле прижимает. Перестанешь бояться – будешь летать. Ты реши сама, что для тебя важнее – страх или крылья? Только поскорее решай. Имей в виду, крылья постоянного полета требуют, иначе усохнут и отвалятся!
Я долго думала – всю ночь. А к утру все решила. Ну и пусть, что все против, главное, что я – ЗА! А они привыкнут. Или не привыкнут, но это будут уже их проблемы. Надела я крылья – и взмыла вверх, под самые облака.
Смотрю сверху – а там, внизу, так красиво! Вижу и мужа, и маму, и подругу мою, и родной коллектив, и даже вчерашнюю тетку скандальную. И очень ясно я увидела, что они тоже хотели бы летать, но боятся. Каждый цепляется за что-то свое, ему понятное и привычное. У них просто еще положительного примера перед глазами не было, вот и страшно. Но теперь-то я есть!
Я сразу перестала обижаться, что они меня не поняли и не поддержали. Так вот что значит «подняться над ситуацией» и «быть выше этого»!
Распахнула я крылья и как закричу на все небо:
- Люди! Я вас люблю! Но крылья – это уже моя часть, и радость полета я ни на что не променяю! А вы, если захотите, тоже можете подняться ввысь! Надо просто очень-очень захотеть!
… С тех пор прошло много лет. Мои крылья окрепли и выросли, и я по-прежнему летаю. Весь мир открыт предо мною! Муж мой побурчал-побурчал и смирился. Он даже гордится, что у него такая крылатая жена, потому что я стала успевать во сто раз больше, и настроение у меня всегда лучезарное. Мама тоже привыкла, даже иногда вздыхает, что ей не довелось изведать радость полета. Подруги у меня тоже все окрыленные – как я и думала, мой пример оказался заразительным. А работу я сменила – нашла другую, где крылатость поощряется и приветствуется. И главное – это то, что теперь рядом парят дети, наши дети – они родились уже крылатыми, и теперь я учу их летать!
… А ведь страшно подумать, что было бы, если бы я тогда испугалась и вернула крылья. Я бы страдала и сожалела, разрушая себя, мучаясь тем, что вот могла, хотела, мечтала, да так и не решилась. Но я об этом не думаю. Я – летаю!
Автор: Эльфика Источник. Нереальное не есть недействительное. Недействительное не есть нереальное. Нереальное не есть невозможное.
У меня есть любимое дерево – дуб. Знаешь чем оно мне так дорого? Оно сильное! Но ты не думай, что оно таким рождается, нет. Видел желудь? Так вот, когда он попадает в землю, то весной на поверхность прорастает тоненький стебелек. В первый год жизни на нем нет даже листиков. Лишь, спустя годы, маленький дубок превращается в сильное и могучее дерево. Вот сегодня я тебе и расскажу историю одного дуба. Она произошла в парке небольшого города. Там, возле беседки, росли дубы. Их было пятеро: сильных, красивых, ветками «держащих» небо! Сколько лет им было точно, никто не знал потому, что когда обустраивали городской парк, то они уже там росли. Каждую осень деревья отдавали земле свои плоды – желуди, в надежде, что весной из земли к небу потянутся молодые дубки, но, наступала весна, и из-за заморозков, молодые побеги гибли. Так было много лет подряд, пока однажды:
- Где я? – спросил маленький Желудь, упав на землю. - Смешной ты, - улыбнувшись, ответила Крапива, - Ты на земле. - А как я сюда попал? – не мог понять малыш… - Ты же на дереве рос, а потом, когда был ветер, упал. - Хм… понятно…, - маленький Желудь задумчиво огляделся вокруг. Почесав затылок, он с любопытством уставился на дерево: - Пап, а почему я упал? Мне так хорошо было с тобой. - Сынок, не грусти. Так и должно быть. Теперь ты сможешь вырасти и стать таким же большим и сильным как я. - Ух, ты! – обрадовался Желудь. - Но ты не спеши, тебе нужно зиму перезимовать, да и весенние морозы тоже бывают лютыми, - грустно и задумчиво сказал отец, посмотрев на сына. - Папа, не переживай! Я справлюсь! – малыш игриво подмигнул и начал осматриваться. - Красота то, какая, - улыбнувшись, сказал сам себе. – Я выросту, обязательно выросту и буду таким же сильным, как ты.
Летели, как осенние листья дни, и однажды утром проснувшись, маленький Желудь увидел, что все покрыто белым, пушистым ковром. Он удивленно посмотрел на папу, но тот тихо и мирно спал. Малыш не стал его будить, он, потеплее укутавшись травой, тоже уснул.
Разбудил его солнечный лучик. Открыв глаза и потянувшись, Желудь, увидел, что из его сердца к небу тянется тоненькая ниточка: - Папа, папа! Посмотри! Что это? – в глазах малыша был страх и изумление. - Маленький мой, - ласково глядя на перепуганного сынишку, улыбнулся дуб. – Это твое будущее! Береги его и не бойся. - Ничего не понял…., - опешивший малыш смотрел вопросительно на отца… - Все будет хорошо, не переживай. Это из твоего сердца, к солнышку, тянется молодой дубок. Ты вырастишь, мой мальчик, и станешь таким же большим, как и мы, твои родственники. - Аааааа, теперь понял, – радостно взвизгнув, маленький Желудь, улыбнулся.
Шли дни. Тоненький стебель будущего дерева с каждым днем становилась сильнее. Малыш – желудь, улыбаясь солнцу, с радостью принимал его тепло, а мать - земля давала ему силы, чтобы жить. Даже весенние морозы не смогли отобрать у него волю к жизни. Он очень замерз, но вера и желание вырасти были сильнее. Каждый день маленький дубок поднимался миллиметр за миллиметром над землей. И даже летняя жара не смогла отнять у него жизнь. Ему плохо было, ведь необходимой влаги не было, и тогда, каждое утро, просыпаясь пораньше, он обращался к траве и крапиве с просьбой дать ему росы. Они не отказывали. Все полюбили малыша, а его внутренняя сила вызывала у них восхищение. Ведь он единственный за столько лет смог пережить зиму и весенние морозы!
С тех пор много лет прошло. Беседка, как и прежде, стояла на том же месте, но возле нее уже «держало» небо шесть сильных и могучих деревьев. Все были как один: красивые, уверенные и крепкие. Только один был немного меньше ростом, ведь он был, по сравнению со своими родственниками, еще молодым. Ему было всего пятьдесят лет. И никто не догадывался, что когда-то, давно – давно, это был малыш – желудь с удивленно распахнутыми на мир глазками. Ведь глядя на его сильные ветки и большой, крепкий ствол трудно представить, что когда-то этот великан боролся за свое место под солнцем.
Вот такая сказка сегодня. Ты тоже вырастишь большим – большим и будешь, как дуб сильным и красивым. Спокойной ночи, малыш. Не позволяйте шуму чужих мнений перебить ваш внутренний голос.
Тоже очень нравилась эта сказка. Сейчас с ребенком пока колобка, репку, Чуковского и Барто читаем, поэтому все остальные как-то на задний план улетели)
Ведь сказки лечат душу... 
Спасибо. 
